Это все о России по творчеству А. А. Блока
На одном из поэтических вечеров А. А. Блок, завершая выступление, прочел стихотворение, которым часто заканчивал свое чтение — «Голос из хора». Из зала раздавалось требовательное: «Прочтите стихи о России!» «Это все о России», — ответил поэт. Да, вся лирика Блока — поэтический дневник жизни русского человека на рубеже двух веков.
Сам поэт писал К. С. Станиславскому: «Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь… Ведь здесь — жизнь или смерть, счастье или погибель».
Любимый поэт юного Пушкина Батюшков
Поэт хорошо понимал, что «жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: все или ничто…». Так жили наши далекие предки, проявившие мужество, доблесть, бескорыстную любовь к Родине на поле Куликовом. Блок знал, что победа между Доном и Непрядвой повлекла за собой невиданный подъем народного духа, хотя до окончательного освобождения Руси от ордынского ига пройдет еще столетие.
В Шахматове, на берегу лесной Лутосни, в воображении поэта возник образ святой русской земли и степной с обрывистыми берегами Непрядвы:
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
Пять стихотворений из цикла «На поле Куликовом» говорили о том, что Блок умел чувствовать историю милой его сердцу Руси чутко и трепетно:
Я вижу над Русью далеко
Широкий и тихий пожар…
Всего десять лет спустя новый пожар 1917 года перевернул судьбу России.
Характер чувства к России, ее восприятие менялись, но любовь к ней Блок пронес через всю жизнь. Это чувство спасло его в страшные («глухие») годы. И поэтому в стихотворении «Последнее напутствие» (1914), одном из самых трагических у Блока, — стихотворении о смерти и безвыходности существования — поэт говорит о том единственном, что выводит из «постылого «круга бытия», проливает в душу мир и покой.
Это «единственное» — Россия.
…еще леса, поляны,
И проселки, и шоссе,
Наша русская дорога,
Наши русские туманы,
Наши шелесты в овсе…
Блок создал особенный поэтический образ Родины. Это образ красавицы женщины, возлюбленной, невесты. Ее лик светел, «светел навсегда», она хранит первоначальную чистоту души поэта. Это женщина с прекрасными чертами, «разбойной красотой», повязанная в «плат узорный до бровей».
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!..
И нет конца!
Она никогда не пропадет и не сгинет, с нею «невозможное возможно» — она ведет на вечный бой, перед ней лежит долгий путь.
Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажила кладбища земли,
На кустах рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.
Вот оно, мое веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
Необъятные просторы, песни ветровые, дороги дальние, тройки удалые, дали туманные, «неба осветленный край средь дымных пятен» — такова прекрасная, неповторимая блоковская Россия. Ее он любил, ждал для нее перемен, надеялся, что с приходом 1917 года свет одолеет тьму, и задохнулся от гнетущей пошлости, от реальности, так не похожей на его мечту.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)