Фронт и тыл в поэме А. Т. Твардовского «Василий Теркин»
Поэма А. Т. Твардовского «Василий Теркин». А. Т. Твардовский был призван в армию в 1939 г. и снял военную форму только после окончания Великой Отечественной войны. Знание фронтовых будней вылилось в собирательный образ русского солдата — Василия Теркина, веселого балагура, не унывающего ни при каких обстоятельствах. Автор писал о поэме: «Каково бы ни было ее собственно литературное значение, для меня она была истинным счастьем. Она мне дала ощущение законности места художника в великой борьбе народа, ощущение очевидной полезности моего
Жанровое своеобразие поэмы «Василий Теркин». Сам автор обозначил жанровое своеобразие поэмы -«книга про бойца», подчеркивая достоверность изображаемого. Произведение создавалось постепенно, на протяжении всей войны, что придало поэме характер поэтической летописи событий. Постоянные лирические отступления и обращения автора к читателю расширяют пространство «книги» и создают эффект причастности событиям. Представляя в «Василии Теркине» судьбу простого русского солдата, поэт не мог не изобразить наравне с фронтовыми картинами жизнь тыла в эти страшные годы.
Фронт в поэме. Фронт предстает в поэме без прикрас, со всеми тяготами и лишениями, которые выпадают солдатам. Здесь «На привале» особенно начинают цениться простые человеческие радости: холодная вода, когда хочется пить, простая пища, когда охватывает голод, возможность поспать солдату:
Спит — хоть голоден, хоть сыт,
Хоть один, хоть в куче.
Спать за прежний недосып,
Спать в запас научен.
Страшные картины войны, ужасающие масштабностью, предстают в главе «Переправа», где троекратно повторяющееся «на дно» усиливает трагичность звучания:
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно…
Но за этими тягостными картинами прорисовывается вера в победу, т. к. не погиб Теркин, жив простой солдатик, и чувством глубокого патриотизма завершается глава «Переправа»:
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
Свой страх и боль нужно забыть, потому что от каждого из тех, кто на фронте или в тылу, зависит будущее Родины:
На войне себя забудь,
Помни честь, однако,
Рвись до дела — грудь на грудь,
Драка — значит, драка.
И в этом чаду, в грязи и крови рождались то единение душ, та дружба, что спасала многим жизнь. Укрывали друг друга незнакомые солдаты, согревали дыханием, не надеясь увидеться когда-нибудь потом.
Тыл в поэме. Описание тыла автор «Василия Теркина» включает в поэму, подтверждая мысль, что победа слагается из совместных усилий: те, кто спасал солдат от холода и голода, те, кто работал на заводах и выпускал оружие, «воевал» не меньше. А как нужна была воинам поддержка жен и любимых, оставшихся дома, где проблем и бед было с избытком:
Вновь достань листок письма,
Перечти сначала.
Пусть в землянке полутьма.
Ну-ка, где она сама
То письмо писала?
При каком на этот раз
Примостилась свете?
То ли спали в этот час,
То ль мешали дети.
То ль болела голова
Тяжко, не впервые,
Оттого, брат, что дрова
Не горят сырые?..
Возвращающаяся на Родину женщина в главе «По дороге на Берлин» становится собирательным образом всех матерей, потому так тепло заботятся о ней солдаты:
Мать святой извечной силы,
Из безвестных матерей,
Что в труде неизносимы
И в любой беде своей;
Что судьбою, повторенной
На земле сто раз подряд,
И растят в любви бессонной,
И теряют нас, солдат;
И живут, и рук не сложат,
Не сомкнут своих очей.
Коль нужны еще, быть может,
Внукам вместо сыновей.
Финальная глава «От автора» раскрывает основной замысел поэмы и ту цель, которую талантливый поэт сумел достичь:
Я мечтал о сущем чуде:
Чтоб от выдумки моей
На войне живущим людям
Было, может быть, теплей,
Чтобы радостью нежданной
У бойца согрелась грудь,
Как от той гармошки драной,
Что случится где-нибудь.
«Василий Теркин» стал «книгой», в которой поэт сумел раскрыть все лучшие черты народа: патриотизм и самоотверженность, щедрость души и доброту, смелость и смекалку. И. А. Бунин высоко оценил произведение А. Т. Твардовского: «…это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова. Возможно, что он останется автором только одной такой книги, начнет повторяться, писать хуже. Но даже и это можно будет простить ему за «Теркина».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)