Мифология Гумилева
Николай Гумилев в своей ранней поэзии выстраивал своеобразную «египетскую пирамиду», к которой не так-то легко подступиться. У начала этой пирамиды лежит один из самой ранней его поэзии сборник стихотворений под названием «Путь конквистадоров». Сильное начало, мужественная интонация отличают его. После этого сборника следовал не менее эмоциональный — «Романтические цветы». Мир поэзии Гумилева размахивается до размеров Вселенной, в нем ощущается дыхание небытия. Светлые небеса и бездны мрака, душа человека среди противоборствующих
Мне кажется, что невозможно написать о том, чего не видел и не испытывал в своей жизни никогда. Нельзя создать поэтическое произведение из «ничего», выдумать его. Если мир произведения не скопирован с окружающей действительности и не является подражанием, то это чистый продукт сознания того, кто пишет.
У Николая Гумилева реализуется цепочка: сознание — подсознание — память. Я думаю, всякий знает по себе: взгляд, слово, запах — и вдруг что-то сдвигается, и как бы вспоминаешь другой мир, другую жизнь. В единой секунде промелькнет сюжет со всеми своими красками, звуками, ощущениями. Интуиция поэта хватается за тонкие нити подобных проблесков сознания и уходит вглубь веков, и все, что видит, запечатлевает в строке, линии, звуке.
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие прозрачные бассейны.
Если Гумилева критиковали, то всегда за недостаток поэтического языка. И он знал об этом своем недостатке. То упорство, с которым он осваивал поэтическое ремесло и потом насаждал его своим ученикам, напоминает пушкинского Сальери. Ходасевич отмечал, что Гумилев как никто проникал в механику стиха. Ирина Одоевцева вспоминает, что он писал стихи — будто решал арифметическую задачу. Как тут не вспомнить об алгебре, которой поверял гармонию Сальери.
Да, поэтическому мастерству Николай Гумилев учился, оно не было его врожденным талантом. Но что касается образной системы, богатства картин и сюжетов, в этом ему нет равных. Тот же Ходасевич отмечает: «Он был удивительно молод душой, а может быть, и умом. Он всегда мне казался ребенком. Ребячество прорывалось в его увлечении Африкой, войной, наконец — в напускной важности, которая… вдруг сползала, улетучивалась, пока он не спохватывался и не натягивал ее на себя сызнова. Изображать взрослого ему нравилось, как всем детям».
В 1910 году выходит в свет сборник поэта «Жемчуга». Перед нами уже поэзия мастера слова. Открывается этот сборник «Волшебной скрипкой». «Тягучие» анапесты стихотворения доносят до нас восторг и ужас владеющего чудесной скрипкой, упоение и обреченность служителя Муз. Сквозь слова проступают магические образы и чарующие звуки.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Далее — сонет о Боге и Дьяволе под названием «Потомки Каина». За ним стихотворение «Камень», повествующее о живом камне, который ищет мщения и крови. Стихотворение посвящено матери поэта, в нем звучит страшный намек на неотвратимость судьбы. И не случайно за ним следует целый цикл стихов с мотивами смерти: «Одержимый», «Поединок», «Царица», «Товарищ», «В пути», «Завещание». Поэт как бы нащупывает в неясных картинах будущего и забытых сюжетах прошлого трагический акт своей кончины. Он сравнивает смерть с «оголенным утесом, где распростерся дракон» и задается вопросом, идти вперед навстречу гибели или обратиться вспять? И сам отвечает:
Нет, ни за что, ни за что!
Значит, настала пора.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!
Уже давно замечено, что все великие поэты с трагической судьбой предчувствовали свою гибель и не раз «проигрывали» ее в своих произведениях задолго до конца жизни. Поэтическое ремесло особое, оно требует напряжения всех духовных сил. Настоящий поэт выходит в такие сферы, где многое видится его распахнутому взору.
Николай Гумилев всю жизнь готовил себя к подвигу. От природы робкий, застенчивый, болезненный человек, Гумилев приказал себе стать охотником на львов, уланом, добровольно пошедшим воевать и заработавшим два Георгия. Именно «приказал» себе. Он сделал себя сам.
Независимость, подвиг во имя изменения миропорядка — таковы движущие силы в жизни и творчестве Николая Гумилева. Образ Орла в одноименном стихотворении говорит о поэте, наверное, больше, чем любое лирическое стихотворение.
Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.
Это символ души поэта, которую после смерти ждет «лазурное совершенство». Свобода, блаженство, недосягаемость для игр мира — вот мечта гордой птицы.
Украшает сборник «Жемчуга» произведения высокого философского звучания: «Сон Адама» и «Капитаны». Стихотворение «Сон Адама» воспроизводит библейский сюжет об изгнании из рая первых людей Земли — Адама и Евы. «Медлительный пахарь, и воин, и всадник», Адам владеет всей планетой безраздельно. К его услугам «и звездные духи, и духи стихий». Он познает мир во всей его божественной красоте, ему открыты тайны поэзии, живописи, сокровенных знаний. Адам бессмертен. Но проходят века, и вот он молит Господа о смерти, ибо устал жить без цели… Стихотворение выводит читателя на орбиты вселенского уровня, заставляя задуматься о смысле существования всего человечества.
Николай Гумилев — грандиозный русский поэт, трагически ушедший из жизни в расцвете сил. Своим творчеством, своими поступками он пытался разбудить спящие сердца, пытался заставить людей вспоминать доблестное прошлое, вдохновить их на поиски давно потерянного счастья.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)