ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ТВОРЧЕСКИХ ПУТЕЙ ЧЕХОВА И ГОРЬКОГО
В ноябре 1898 года начинается переписка
двух писателей. Молодой Горький пишет Че-
хову: «…я хотел бы объясниться Вам в искрен-
ней, беззаветной любви, кою питаю к Вам со
времен младых ногтей моих, я хотел бы выра-
зить восторг перед удивительным талантом
Вашим…» Нам трудно сказать, как относился
в то время к литературным опытам Горького
Чехов, но ответное письмо содержит добрые
слова: «Дружески жму руку».
С Горьким связано одно из немногих вы-
ступлений Чехова с прямым объяснением
своей общественной
хов был избран почетным академиком Пуш-
кинского отделения Российской академии на-
ук. В 1902 году, когда по указанию царя было
аннулировано избрание Горького в почетные
академики, Чехов, как и В. Г. Короленко, де-
монстративно отказался от этого звания.
Казалось бы, не так уж велика разница
во времени начала их творческой деятельно-
сти (первый рассказ Горького «Макар Чуд-
ра» выходит в 1892 году, а первый сборник
Чехова «В сумерках» — в 1887 году), но эта
разница в пять лет весьма ощутима. Горький
пережил революцию и стал основателем со-
циалистического реализма, Чехов не дожил
до революции 13 лет и считался писателем,
завершающим традицию критического реа-
лизма. Врач, гуманист, интеллигент, он ни-
когда бы не принял кровопролития и не оп-
равдал бы, как Горький, кровь во имя свя-
той цели.
Ранний Горький весь пронизан скрытыми
цитатами из Чехова. Широко использует он
чеховские приемы: открытые завязку и фи-
нал, тесное переплетение философских идей
с бытовыми житейскими подробностями. Он
вслед за Чеховым разрабатывает толсто-
вские идеи. В письме к Суворину Чехов на-
зывает «основными положениями» толстов-
ства обличение войны и суда; еще раньше, в
1886 году, выходит рассказ «В суде», где по-
казано не менее впечатляющее, чем в рома-
не «Воскресение», заседание суда. А в 1894 го-
ду Горький опубликовал повесть «Горемыка
Павел», где описал «великий акт человечес-
кого правосудия» над Павлом Арефьевым
Гиблым. Манера изображения суда чрезвы-
чайно схожа с чеховской. Прокурор — доб-
родушный человек с тараканьими усами,
способный придавать своему лицу свирепое
выражение голодного бульдога, защитник,
злоупотребляющий жалкими словами. И на
фоне этого гротескного изображения — тра-
гедия несчастного человека, которому не раз-
решают в последний раз побывать на могиле
убитой им женщины.
Существует ряд горьковских рассказов,
определенно ориентированных на художест-
венную манеру Чехова. Очевидна связь меж-
ду «Черным монахом» и «Ошибкой» Горького.
Однако чеховская идея Коврина об избранни-
честве трансформируется и становится мыс-
лью о всеобщем спасении людей Кравцова.
Больше того, в черного монаха Коврина не ве-
рит никто, идея жизни ради других так силь-
но действует на Ярославцева, что он начинает
представлять себя — ни много ни мало! —
учеником Спасителя.
Со временем пути творчества этих двух пи-
сателей расходятся, но связующие нити еще
сохраняются. Оба писателя беспощадно срыва-
ют маски с реальности, указывают на пошлость
окружающей жизни. И главное — чеховский
и горьковский идеал человека некоторое время
(пока положительным героем Горького не стал
революционер) схожи. В пьесе «Дядя Ваня»
Астров говорит о героине: «Она прекрасна, спо-
ра нет, но… ведь она только ест, спит, гуляет,
чарует нас красотой — и больше ничего. У нее
нет никаких обязанностей, на нее работают
другие… А праздная жизнь не может быть чи-
стой». Почти то же говорит и Фома Гордеев:
«Красивый человек и жить хорошо должен». —
Горький найдет свой идеал позже, в новом
герое — революционере, а Чехов так и не най-
дет свой идеал.
Скоро Горький увидел ограниченность че-
ховского реализма в отсутствии призыва лю-
дей к героическим поступкам, в отсутствии
культа человека — активного преобразователя
действительности. В письме к жене, сразу по-
сле похорон Чехова, Горький пишет о том, что
пошлость в конечном счете восторжествовала
над гробом ее обличителя, и причину этого,
несомненно, он видит в пассивном ей противо-
стоянии.
Не является случайным тот факт, что род-
ным театром и для пьес Чехова, и для пьес
Горького стал МХАТ. Но если, по словам Стани-
славского, Горький — «главный начинатель и
создатель общественно-политической линии в
Художественном театре», то пьесы Чехова —
его главный психологический источник, «не бу-
дет его пьесы — театр потеряет свой аромат».
Любопытно, что оба писателя переживали за
судьбу пьес друг друга, хотя и писали принци-
пиально о разном. Правда, пьеса «На дне» ка-
жется иногда немного чеховской. В ней также
чувствуется томящая безысходность, гнетет
душный воздух застоявшейся жизни… Там нет
положительного героя, который, вынув свое го-
рящее сердце, вел бы людей к светлому буду-
щему. Там у людей вообще нет будущего. Горь-
кий частично использует и некоторые чеховские
приемы: его герои также не слушают друг дру-
га, невпопад произносят символические фразы.
В одной из своих статей Блок сказал, что
Горький не совсем интеллигент. Усомниться
же в том, что истинным интеллигентом был Че-
хов, не может никто. Вероятно, отсюда и берет
начало столь разное понимание роли интелли-
генции в их творчестве.
Для Чехова интеллигенция — это и та про-
слойка общества, которая в большинстве своем
в душе еще больше опошляется от самодоволь-
ного сознания принадлежности к интеллиген-
ции. А те, кто болезненно чувствует, как Васи-
льев в «Припадке», ужас и грязь общества, вы-
нуждены пить на ночь бром.
Интеллигенция Горького — «ломовая ло-
шадь истории», которой предписано вынести
на себе тяжесть предводительства, ведя за со-
бой народ, который будет завершать дело ре-
волюции.
В написанном после смерти литературном
портрете человека с «мягкой, милой улыбкой»
видно — Чехов остался для Горького таким, ка-
ким виделся писателю в юности.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)