Повесть И. С. Тургенева «Ася» и статья Г. Чернышевского «Русский человек на Rendez — vous»
Когда я перевернула последнюю страницу повести И. С. Тургенева «Ася», у меня появилось ощущение, что я только что прочла стихотворение или услышала нежную мелодию. Все было так красиво: каменные стены древнего города, серебряный ночной Рейн… Вообще-то нет смысла пересказывать своими словами тургеневские пейзажи. Для меня «Ася» — это «тонкий запах смолы по лесам, крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными
И вот я стала читать статью Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous», которая появилась вскоре после публикации тургеневской повести. Сначала мне показалось, что критик воспринял «Асю» примерно так же, как я. Он пишет: «Повесть имеет направление чисто поэтическое, идеальное, не касающееся ни одной из так называемых черных сторон жизни. Вот, думал я, отдохнет и освежится душа».
Но выяснилось, что Чернышевский вовсе не собирается отдыхать душой и наслаждаться тургеневским стилем. Статья была посвящена разоблачению главного героя повести — господина N. Для меня он был прежде всего не очень опытным в жизни, мечтательным молодым человеком, который больше всего на свете боялся совершить неблагородный, недостойный поступок. Другими словами, я оценивала его как настоящего интеллигента. Его счастье с Асей не состоялось, потому что он боялся, не мог позволить себе злоупотребить ее доверием, ответить злом на дружеское отношение ее брата.
Кроме того, и девушка, и рассказчик стали жертвами общественных предрассудков прошлого столетия. Брат Аси, Гагин, был уверен, что господин N не женится на ней, ведь она незаконнорожденная. Он писал: «Есть предрассудки, которые я уважаю…» Главный герой повести даже не сразу понял, о чем шла речь. «Какие предрассудки? — вскричал я, как будто он мог меня слышать. — Что за вздор!» Тургенев с горечью писал о том, что люди не понимают друг друга, неверно толкуют чужие слова и поступки и этим разрушают собственное счастье.
Но Чернышевский увидел в повести совсем другое. Для него господин N чуть ли не злодей, по крайней мере, безнадежно дурной человек. Самое удивительное, что критик считает эти качества не личными, а общественными. Он утверждает, что рассказчик — общественный портрет русской интеллигенции, а она изуродована отсутствием гражданских свобод. «…Сцена, сделанная нашим Ромео Асе… только симптом болезни, которая точно таким же пошлым образом портит все наши дела, и только нужно нам всмотреться, отчего попал в беду наш Ромео, мы увидим, чего нам всем, похожим на него, ожидать от себя и ожидать для себя во всех других делах… Без приобретения привычки к самобытному участию в гражданских делах, без приобретения чувства гражданина ребенок мужского пола, вырастая, делается существом мужского пола средних, а потом пожилых лет, но мужчиною он не становится… Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мысли об общественных делах, без влияния чувств, пробуждаемых участием в них».
Получается, что господин N отверг и обидел Асю, потому что не имел опыта в общественных делах? Для меня это звучит абсурдно. Но зато я гораздо лучше поняла, что такое «метод реальной критики». Используя его, можно любую книгу связать с общественными, политическими вопросами.
Намного яснее я представила себе и самого Чернышевского. В 1858 году, когда была опубликована повесть Тургенева и появилась статья «Русский человек на rendez-vous», набирали силу революционные демократы. Они во всем искали практический смысл, пользу и были уверены, что писать о любви, о природе, о красоте — совершенно ненужное занятие. Чернышевскому было важно накануне великих общественных реформ убедить читателей, что надо быть активными гражданами, бороться за свои права и свое счастье. Это, конечно, достойная цель для публициста. Но мне все-таки жалко повесть Тургенева «Ася». Она не имеет никакого отношения к борьбе за гражданские свободы. Ее героиня запоминается тем, что по-своему видит мир. «Вы в лунный столб въехали, вы его разбили, — закричала мне Ася». Такие образы не устаревают, в отличие от политических намеков Чернышевского. И, по-моему, сегодня, через сто сорок лет, лучше читать эту повесть как прекрасные стихи.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)