РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ В. М. ШУКШИНА «СРЕЗАЛ» (2 вариант)

Интерес к личности и судьбе В. Шукшина, широкое признание его книг и фильмов обусловлены тесной, кровной связью личной судьбы писателя и судеб его героев.

В его искусстве так причудливо переплелась жизнь самого ху­дожника и созданий его фантазии, что и не разобрать, кто там взывает к человечности — писатель Шукшин или персонаж рас­сказа.

Своеобразие творчества Шукшина, поразительное единство его художественного мира основаны прежде всего на неповторимой личности самого художника, выросшего на народной почве и су­мевшего выразить

целое направление духовной жизни народа.

Со времен Ломоносова русская деревня рождала много смекали­стых, умных и деятельных, очень серьезно относящихся к жизни и искусству людей. Они прославили Землю Русскую, овладели высо­тами мировой науки и культуры, но навсегда оставались верными своей «малой родине». Известна целая плеяда писателей: В. Аста­фьев, В, Белов, В. Распутин, в судьбе которых соединилась духов­ная память народа и общечеловеческая культура.

Василий Шукшин начинал с рассказов о земляках, бесхитрост­ных и безыскусных. Но уже в самом начале обнаружил новые воз-

Можности в изображении человека, сумел в частном увидеть общее. Сборник «Сельские жители» — начало. Не только творческого пу­ти, но и большой темы — любви к родине, деревне.

Для Василия Шукшина деревня — это социальное, националь­ное и нравственное понятие, где сходится весь сложнейший комп­лекс человеческих отношений. И как это обычно бывает, желание сказать свое слово о людях, которые близки, выливается в раз­мышления о своей народной жизни.

И в то время, когда некоторые критики упорно причисляли Шукшина к «деревенщикам», писатель задумывался не только о деревне и о городе — о России, о русском национальном характере.

Поговорить подробнее мне бы хотелось об одном небольшом рас­сказе «Срезал». Вообще Шукшин писал так, что вокруг каждого внешне непритязательного рассказа возникало «поле» критических и читательских раздумий и выводов. Давно известно утверждение, что талант невозможно свести ни к одной формуле, ни к системе формул. И может быть, не случайно, что с эволюцией творчества Шукшина критические разночтения только увеличиваются. Но вот что странно: при всевозможных противоречиях в оценке разных ге­роев Шукшина критики прямо-таки единогласны в понимании Гле­ба Капустина. Или так уж прост, ясен этот Глеб Капустин? На пер­вый взгляд — да.

Глеб Капустин — белобрысый мужик сорока лет, «начитанный и ехидный». Мужики специально водят его к разным приезжим знаменитостям, чтобы он их «срезал». Зачем это мужикам? Да вот получают же они какое-то удовольствие от того, что их деревен­ский, свой, может срезать любого приезжего, ученого!.. «Срезал» он и очередного «знатного» гостя, некоего кандидата наук Журав­лева. Между ними состоялся разговор. И важно в нем то, что Глеб Капустин понимает Журавлева, а вот Глеб для кандидата — абсо­лютная загадка. Капустин понимает, что кандидату никак нельзя ударить лицом в грязь перед земляками. И тот будет упорствовать или многозначительно посмеиваться, когда речь пойдет о вопро­сах, которые он вроде и не обязан знать. Кандидату достается крепко…

Борьба шла на равных: кандидат посчитал Глеба дураком, Ка­пустин же точно сумел схватить главное в Журавлеве — самонаде­янность — и «срезал» его перед мужиками.

Капустин сам объяснил свою особенность; «Не задирайся выше ватерлинии… А то слишком много берут на себя…» И еще: «Мож­но сотни раз писать во всех статьях «народ», но знаний от этого не прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то бу­дьте немного собранней. Подготовленнеи, что ли. А то легко можно в дурачках очутиться».

Глеб не прост, как вообще неоднозначны герои Шукшина, но он жесток, а «жестокость никто, никогда, нигде не любил еще», заме­чает автор, хотя некоторые суждения Глеба небезосновательны.

В этом небольшом анализе я вовсе не Глеба хотела оправдать, а показать, что кандидат Журавлев оказывается все-таки не на высо­те. И мне показалось это очевидным, заложенным в тексте. Стал

Бы истинный интеллигент откровенно и снисходительно посмеива­ться над Глебом, а потом довольно грубо «тыкать» ему?

Шукшин знал цену подлинной интеллигентности и высказался на этот счет весомо и точно: «Начнем с того, что явление это — ин­теллигентный человек — редкое. Это — неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется — для созвучия — «под­петь» могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса: «Что есть правда?», гордость… И — сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке — он интеллигент. Но и это не все. Интел­лигент знает, что интеллигентность — не Самоцель».

Уже в самом начале творческого пути, в статье «Как я понимаю рассказ», Шукшин определенно заявил, что «без Искренней, тре­вожной думы о человеке, о добре, о зле, о красоте» нет и писателя.

Лев Толстой говорил: «Главная цель искусства, если есть искус­ство и есть у него цель, та, чтобы проявить, высказать правду о ду­ше Человека…»

Движущими силами в произведениях Шукшина Являются не внешние события, сюжет у него только повод, чтобы начать разго­вор. Потом повод «исчезает», и «начинает говорить душа, муд­рость», ум, чувство… Все чаще герои Шукшина задумываются над основами бытия, все чаще обращаются к так называемым «вечным Вопросам».

Тревожные раздумья о смысле жизни окрашивались у Шук­шина в разные тона, «неразрешимые» вопросы задавались с раз­ной степенью напряженности: в них можно обнаружить трагиче­скую безысходность и светлую печаль, крик души «на пределе» и скорбные думы о конечности бытия, печальные мысли о сиюми­нутности человеческой жизни, в которой так мало места было доброте.

И остаются с нами слова В. Шукшина: «Нам бы немножко до­брее быть… Мы один раз, уж так случилось, живем на земле».

С этим жил, в это верил, это проповедовал Василий Шукшин. С этим и будем жить!


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5,00 out of 5)

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ В. М. ШУКШИНА «СРЕЗАЛ» (2 вариант)