СМЫСЛОВАЯ НАГРУЗКА В ОПИСАНИЯХ ДОРОГИ И СТИХИИ В ТВОРЧЕСТВЕ А. С. ПУШКИНА
Интересно проследить возникновение и
вариации темы дороги в творчестве А. С. Пуш-
кина. Для ПушкинА «южного» периода мотив
дороги связан с идеологией романтизма, од-
ной из главных тем которого была тема из-
гнанничества или добровольного бегства.
Традиционными для романтической поэзии
причинами этого бегства были неудовлетво-
ренность героя его отношениями с обществом
или неразделенная любовь:
Людей и свет изведал он
И знал неверной жизни цену…
(«Кавказский пленник», 1820)
..Я вас бежал, питомцы
Минутной младости минутные друзья…
(«Погасло дневное светило…», 1820)
Лежала в сердце, как свинец,
Тоска любви без упованья.
(«Кавказский пленник»)
Романтический герой оставляет родные
края и отправляется странствовать:
Покинул он родной предел
И в край далекий полетел
С веселым призраком свободы…
Лети, корабль, неси меня к пределам дальним
По грозной прихоти обманчивых морей,
Но только не к брегам печальным
Туманной родины моей.
Романтический герой — вечный скиталец,
вся его жизнь — дороги, и любая остановка
означает для него потерю свободы. В роман-
тической поэзии тема свободы с мотивом до-
роги связана очень тесно. Не случайно поэму
«Цыганы» Пушкин начал с описания кочевого
цыганского быта:
Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
Если же в романтическом произведении
появлялась тема тюрьмы и узника, то она все-
гда связывалась с мотивом побега, со стремле-
нием к свободе:
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..
(«Узник», 1822)
Упоминание ветра здесь не случайно: в
романтической литературе он стал устой-
чивым символом свободы. Со стремлением
к свободе мотив ветра прямо связан в сти-
хотворении «Кто, волны, вас остановил…»
(1823):
Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот.
Где ты, гроза — символ свободы?
Промчись поверх невольных вод.
Однако здесь мотив ветра получает новый
по сравнению с «Узником» смысл. В 1823 го-
ду был разгромлен кишиневский кружок де-
кабристов, с участниками которого Пушкин
был знаком лично. Первую строфу стихотво-
рения можно прочитать как отклик на это со-
бытие:
Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал ваш бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?
«Символом свободы» назван не просто ве-
тер, как в «Узнике», а именно гроза. Наряду
с темой дороги Пушкин много раз возвраща-
ется к теме вольного ветра и разрушитель-
ной бури:
Вещали книжники, тревожились цари,
Толпа пред ними волновалась,
Разоблаченные пустели алтари,
Свободы буря подымалась.
И вдруг нагрянула…
Упали в прах и в кровь,
Разбились ветхие скрижали…
Здесь буря олицетворяет Французскую
революцию, которая, уничтожив старые зако-
ны («разбились ветхие скрижали»), должна
была принести Франции свободу.
Однако в поэзии ПушкинА мотив бури
включался и в другой контекст. Так, напри-
мер, мотив этот появляется в стихотворении
«Зимний вечер» (1825). Здесь буря, стихия
противопоставлена маленькому замкнутому
пространству, «ветхой лачужке». На антите-
зе дом — буря, в сущности, строится все сти-
хотворение:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя…
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
На аналогичной антитезе дом — дорога
построено стихотворение «Зимняя дорога»
(1826). Мотив дороги здесь связывается с
«волнистыми туманами», «печальными поля-
нами» и «однозвучным» колокольчиком, а са-
ма дорога названа «скучной». Этому долгому
и утомительному пути противопоставлен до-
машний уют.
Если в романтической поэме мотив дороги
связывался с постоянным движением, с коче-
вой жизнью и именно такая жизнь считалась
наиболее приближенной к идеалу — полной
свободе человека, то в 1826 году Пушкин ос-
мысляет эту тему по-другому.
Отход от романтической традиции в раз-
работке мотива дороги проявился в романе
«Евгений Онегин». Отчетливо стали заметны
различия между путешествиями в романти-
ческих поэмах и в «Евгении Онегине». В отли-
чие от поэмы, в романе описание дороги лише-
но лирических отступлений и сдержанно по
тону (за исключением «одесских» строф).
Онегин проезжает исторические места, оказы-
вается в Нижнем Новгороде. И что он видит?
Всяк суетится, лжет за двух,
И всюду меркантильный дух.
Контраст между героическим прошлым
города и его настоящим подчеркивается эпи-
тетами «поддельны», «бракованные» и соче-
таниями слов «горсть услужливых костей»,
«прошлогодни моды»…
Такое же противопоставление проводилось
в черновом варианте и в «московской» строфе:
Москва Онегина встречает
Своей спесивой суетой,
Своими девами прельщает,
Стерляжъей потчует ухой.
Таким образом, путешествие в романе по-
лучает новое по сравнению с «южными» по-
эмами значение.
Но мотив дороги в «Евгении Онегине» —
это не только путешествие Онегина, но и пу-
тешествие Лариных из деревни в Москву.
Здесь Пушкин использует подчеркнуто «низ-
менную» лексику, недопустимую в романти-
ческой поэме:
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды…
И уж какую можно найти романтичность
в описании российских дорог?
Теперь у нас дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают;
Трактиров нет.
Эти онегинские строки писались одновре-
менно с «Дорожными жалобами» (1829), и
стихотворение, где поэт размышляет о воз-
можной смерти на дороге, близко им по сти-
листике и по полушутливому тону:
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?
Не в наследственной берлоге,
Не средъ отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть Господь судил…
По тематике стихотворение близко «Зим-
ней дороге», присутствует то же противопос-
тавление дорога — дом:
То ли дело рюмка рома,
Ночью сон, поутру чай;
То ли дело, братцы, дома!..
Ну, пошел же, погоняй!..
Очевидно также сходство и с другим, еще
более ранним стихотворением «Телега жиз-
ни». В стихотворении 18231 года жизнь тоже
сравнивается с длительным путем, скитани-
ями по дурным дорогам.
Философское значение тема дороги полу-
чает и в «Бесах» (1830). В этом стихотворении
она связывается с мотивом вьюги, который то-
же имеет символический смысл. Путника за-
стает в «чистом поле» метель. Сбившись с до-
роги, путник полностью оказывается во влас-
ти темных, враждебных сил:
«Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам».
Человек оказывается беспомощным перед
стихией, он не может справиться с этой же-
стокой силой:
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали…
Сходный мотив появляется в повести «Ме-
тель» (1830), где стихия резко меняет судьбы
героев вопреки их воле. Из-за метели Марья
Гавриловна навсегда разлучается с женихом.
После неудавшегося побега она возвращает-
ся домой, и родители даже не подозревают о
происшедших событиях. После роковой ночи
Владимир отправляется в армию и погибает
на войне 1812 года. Наконец, из-за метели
в жадринскую церковь случайно попадает
Бурмин и случайно же становится мужем
Марьи Гавриловны.
Памятно описание метели и в повести «Ка-
питанская дочка». Здесь, как и в «Бесах», за-
стигнутый бураном путник теряет дорогу,
и его кони останавливаются в «чистом поле»:
«Вдруг увидел я что-то черное.
— Эй, ямщик! — закричал я, — смотри:
что там такое чернеется?
Ямщик стал всматриваться.
— А Бог знает, барин, — сказал он, садясь
на свое место, — воз не воз, дерево не дерево,
а кажется, что шевелится. Должно быть,
или волк, или человек».
То, что «чернелось» в поле, действительно
оказалось человеком, и человек этот указал Пе-
труше Гриневу дорогу. Таким образом, «дорога»,
указанная Пугачевым, оказалась спасительной
для Петруши. Глубоко символично то, что Пуга-
чев появляется из бурана и спасает от него Гри-
нева. Таким же «беспощадным», как стихия,
окажется поднятый Пугачевым бунт. И Пугачев
не раз спасет от этой слепой силы Петрушу.
Мотив ветра, стихии связывается с темой
бунта и в «Медном всаднике» (1833), над ко-
торым Пушкин работал одновременно с ра-
ботой над «Историей Пугачева».
Яо вот, насытясъ разрушеньем
И наглым буйством утомясъ,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущенъем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись^ ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
И, грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Здесь, как и в «Капитанской дочке», раз-
бушевавшаяся стихия сравнивается со «сви-
репой шайкою» разбойников. И эти силы,
мощные и беспощадные, противостоят госу-
дарственной власти, самодержавию:
В тот грозный год
Покойный царь еще Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С Божией стихией
Царям не совладеть.
Мотивы дороги и ветра включались Пуш-
киным в самые разные по тематике произве-
дения и приобретали все новые символичес-
кие значения.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)