Судьба крестьянства в произведениях современной литературы

Мой дед землю пахал.
И. С. Тургенев.
«Раз у отца в кабинете Саша портрет увидал…» Со мной случилось почти также, как с героем поэмы Некрасова » Дедушка». Только я увидел портрет прабабушки и прадедушки в комнате своей бабы Веры. Она живет в Саратове, и прежде приезжала к нам сама. А в это лето мы гостили у нее. Долго рассказывала она мне о своих родителях. С удивлени-
ем узнал я, что прадед мой Емельян был мужик смекалистый и деловой. Провоевал он на империалистической, потом в Красной армии на гражданской. Вернулся в свою Андреевку.

Взялся за хозяйство. Решили они с братьями построить мельницу. Сделали
Емельян с Аксиньей и новый добротный дом. И вдруг коллективизация. До богатства моим предкам было еще очень далеко, но в списки кулаков их занесли все равно. Емельяна вовремя предупредили. И, передав малых детей родственникам, бросив все нажитое трудом тяжким, бежали они с прабабкой налегке. Сначала в Саратов, потом в Среднюю Азию, затем в Сталинград. Емельян работал на лесопилке, Аксинья хозяйничала в доме. Но еще долгие годы они дрожали при появлении любого официального лица.
Рассказала мне бабушка и о том, как «кулаков» из из деревни среди зимы бросали в диком поле на снег, как «бедняки» делили их добро, как скудела деревня.
Готовясь к этому сочинению, вспоминая прочитанное о коллективизации, я вдруг понял, насколько типична судьба моих предков. Не о подобных ли мытарствах рассказывает брат поэта Иван Твардовский в своих «Страницах пережитого»?
Или вот запомнившаяся мне «Облава» Василия Быкова. Моему прадеду «повезло»: он выжил и остался на свободе. Миллионам не повезло. Их везли на Соловки и Северный Урал, на лесоповалы и шахты. Там живые завидовали мертвым. Такова и судьба главного
героя повести Хведора Ровбы. Получив надел, этот участник гражданской, подобно шолоховскому Титу Бородину, «вцепился в хозяйство». Крестьянин богатеет, но это не по душе власть имущим. На Хведора накладывают такие налоги, что выплатить он их
не в силах. За неуплату Ровбу с женой Ганнулей и десятилетней дочерью Оленькой вывозят на Север в лагерь. От нечеловеческих условий умирает сначала жена, потом дочь. Осиротев, схоронив близких, Хведор с фальшивой справкой на чужое имя бежит на ро-
дину. Его порыв и глубоко понятен, и необъясним. Ведь именно в тех краях «люди представляли для него наибольшую опасность в поле, деревнях, на дорогах», » а встречи со своими он теперь опасался больше всего».
Это чувство родины очень сильно в наших крестьянах. Очень кстати здесь сказать и о другом литературном герои из романа А. Солженицына «В круге первом»- Спиридоне. Этот человек, кажется, вместил в свою жизнь все изгибы нашей истории. Был рабочим, после революции стал крестьянином. Побывал у зеленых, потом у белых, войну кончил у красных. Завел крепкое хозяйство, да погорело в пожаре все. Потому и избежал раскулачивания. Сам принял чин комиссара и раскулачивал. Но распоряжался плохо (тошно ему было от того, что творилось в деревне).
За «нерадивость» попал первый раз в лагерь. Рыл каналы, потом сам стал конвоиром. После срока зажил счастливой жизнью с семьей. В войну попал в оккупацию, крестьянствовал сам по себе, поневоле сделался партизаном, затем с семьей попал в Гер-
манию. Так общественные потрясения швыряли людей, как щепки в бурю.
Были у Спиридона две привязанности: к семье и к Родине. Ради детей он и попал во второй раз в лагерь. Он вернулся из плена, заранее зная, что ареста не избежать. «Листовкам ихним (то есть советским) я на грош не верил, а что от тюрьмы — терпихи мне не уйти — знал,- признавался он зеку Нержину,- но так думал, что всю вину на меня опрокинут, дети — причем? Меня посадят — дети нехай живут. Но заразы эти по-своему рассудили — и мою голову взяли и ихние». Так вытаптывались лучшие человеческие чувства.
Спиридон остался жив. По-иному сложилась судьба Хведора. Облава загоняет его в болото, где он и гибнет, воспринимая смерть как избавление. Страшно читать о людях, которых обрекли на смерть от голода, или от непосильного труда, или от отчаяния.
Книги В. Белова, Б. Можаева, А. Платонова, рассказы В. Астафьева и произведения других писателей зримо и честно показывают эпоху «великого перелома в деревне», раскулачивания,
трагедии нашего крестьянства. Деревня раскололась по признаку бедняк-кулак, но еще больше по нравственному принципу. В романе Б. Можаева «Мужики и бабы» мы ясно видим такое противопоставление. Для одного из руководителей коллективизации Воз-
вышаева нет людей, есть только классовые враги и те, кого власть объявляет носителями нового общества. Ему ничего не стоит выгнать людей из дома и отправить неизвестно куда. Это же кулаки, не люди! Подобно же рассуждает местный активист Зенин. Когда раскулачивали Прокопа Алдонина, у него случился сердечный приступ. Нужна помощь врача, но Зенин спокоен, цедит «сквозь зубы»: «Это он от жадности зашелся». Через некоторое время к Зенину прибегает Санька:
— Ме-ортвай он! Мертва-ай!…Батюшки мои! Что же мы наделали?
— Ничего особенного. Одним классовым врагом меньше,- спокойно возражает Зенин.
По-иному воспринимает происходящее Андрей Бородин. Сначала он внутренне сопротивляется беззакониям, но еще не в силах говорить против. Он лишь прячется от собраний актива. Но затем выступает уже открыто. Как и следовало ожидать, его объявляют «защитником класса эксплуататоров» и сажают в холодную. Трудная судьба выпала нашему крестьянину. Очень многое неизвестно еще до сих пор, например, число жертв голода на Украине и в Поволжье в 1933 году. Некоторые историки считают, что голод в начале тридцатых был выбран в качестве одного из наиболее эффективных методов борьбы с крестьянством, которое не хотело принимать коллективизацию и превращаться в бесправных поденщиков. Так ли это? Историки будут вновь и вновь обращаться к этой теме. И писатели скажут свое слово.
Литература дает нам возможность увидеть, и какой стала жизнь колхозников. Обратимся к известному рассказу А. Солженицына «Матренин двор». Дело происходит в 1956 году. Детали, подмеченные автором, красноречивее длинных рассуждений. «Что на завтрак, она не объявляла, да это и догадаться было легко: картовь необлупленная, или суп картонный (так выговаривали все в деревне), или каша ячневая (другой крупы в тот год нельзя
было купить в Торфопродукте, да и ячневую-то с бою — как самой дешевой ею откармливали свиней и мешками брали)». Судьба Матрены — горькая, типичная судьба русской крестьянки. Она потеряла мужа и шестерых детей. «Наворочено было много несправедливости с Матреной: она была больна, но не считалась инвалидом; она четверть века проработала в колхозе, но не потому что не на заводе — не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно было только за мужа, то есть за утерю кормильца». Но мужа не
было уже пятнадцать лет, и добыть эти справки было хлопотно. «Хлопоты эти были тем затруднены, что собес от Тальнова был в двадцати километрах к востоку, сельский совет — в десяти километрах к западу, а поселковый — к северу, час ходьбы. Из канцелярии в канцелярию гоняли ее два месяца… Каждая проходка-день».
Рассказ этот — боль за искалеченные жадностью души людей, привыкших забирать имущество от живых хозяев. Так и родственники Матрены требуют, чтобы часть ее дома (горницы) была разобрана, не дожидаясь когда она умрет. Все кончается трагически. Сломанная горница вывозится на тракторе. Но на переезде трактор застревает. В него врезается скорый поезд. Погибают Матрена и еще два человека. Страшно читать о тех, у кого жадность поглотила все чувства. «Дочь его трогалась разумом, над зятем висел суд, в собственном доме его лежал убитый им сын, на той же улице — убитая им женщина, которую он любил когда-то», но Фаддей только ненадолго приходил постоять у гробов.
«Высокий лоб его был омрачен тяжелой думой, но дума эта была — спасти бревна горницы от огня и от козней Матрениных сестер».
В произведениях В. Белова, В. Распутина, В. Липатова мы читаем о нелегкой жизни наших крестьян в 60-70 годы, об истреблении природы, покинутых деревнях. Но в них мы встречаем таких же простых и чистых людей, как Матрена. Это истинные корни на-
рода нашего, это те праведники, без которых, «по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».
События почти шестидесятилетней давности сегодня вызывают споры, борьбу, гнев и боль, как будто они произошли вчера. Это потому, что мы все, даже дети, чувствуем свои истоки в том времени. Ведь почти у каждого прадед, дед, а то и отец пахали землю. Читая о том времени, мы больше узнаем о своих предках, а значит, лучше понимаем себя. Не потому ли сегодня многим, как в песне, «снится деревня», а многие мечтают о собственной ферме.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5,00 out of 5)

Судьба крестьянства в произведениях современной литературы