«Маленькие трагедии» — цикл пьес П-на, включающий четыре трагедии: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы». Все эти произведения были написаны в период Болдинской осени (1830 год). «Маленькие трагедии» — не пушкинское название, оно возникло при публикации и основывалось на фразе П-на, где словосочетание «маленькие трагедии» употреблялось в буквальном смысле. Авторские названия цикла следующие: «Драматические сцены», «Драматические очерки», «Драматические изучения»,
«Опыт драматических изучений». Последние два названия подчеркивают экспериментальный характер художественного замысла П-на. После «Бориса Годунова» (1825 год) с его монументальной формой и сложной композицией П-н создает короткие, камерные сцены с небольшим числом действующих лиц. Экспозиция сжата до нескольких стихов. Отсутствует сложная интрига и пространные диалоги. Кульминация разрешается мгновенной развязкой. Первоначальный вариант названия трагедии «Моцарт и Сальери» — «Зависть», но драматург отказывается от этого названия. Его интересует не нрав завистника, а философия художника-творца. «Моцарт и Сальери» — это единственная из «Маленьких трагедий» где созданы образы не вымышленных, а реальный исторических лиц. Однако пушкинский Моцарт так же далек от реального Моцарта, как и весь сюжет трагедии, основанный на легенде, ныне опровергнутой, будто бы Моцарт был отравлен Антонио Сальери, ненавидевшим и питавшим к нему жгучую ненависть. Но П-н все же использует эту легенду, вспоминая эпизод, разыгравшийся во время представления оперы Моцарта «Дон Жуан»: «раздался свист, все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы в бешенстве, снедаемый завистью». Ненормальный с точки зрения здравого смысла поступок Сальери показывает, что его совершил человек не просто охваченный завистью, но в бешенстве снедаемый ею. А бешенство опасно, ведь корень слова указывает на то, что человек, поддавшийся этому чувству, себе не принадлежит, потому что им руководит бес. Что же привело Сальери к убийству? Сальери с самого раннего детства посвятил себя музыке, он не противник вдохновения, но считает, что право на вдохновение завоевывается длительным трудом, служением, открывающим доступ в круг посвященных творцов. С этого момента и начинается роковое движение Сальери к преступлению. Поставив искусство выше человека, Сальери убеждает себя в том, что человек и его жизнь может быть принесена в жертву этому фетишу. Первый шаг к убийству — утверждение, что убийца лишь исполнитель чьей-то высшей воли и личной ответственности не несет. Затем делается самый решительный шаг: слово «убить» заменяется словом «остановить»: …я избран, чтоб его Остановить… При этом Сальери агрессивной стороной считает Моцарта, это существенно в софистике убийства: жертва изображается как сильный и опасный атакующий враг, а убийца — как обороняющаяся жертва. В этом произведении можно выделить еще одну тему — каинову. Тема Каина и его жертвы — одна из самых важных в «Моцарте и Сальери». Ведь каинова тема — это тема Сальери. Сальери так же возмущен несправедливостью, как и Каин, он говорит: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше». Его тяжелый труд не принят Богом. Труд земледельца Каина тяжелее труда Авеля, как труд Сальери, который «поверил… алгеброй гармонию», тяжелее труда «безумца» и «гуляки праздного» Моцарта. Преступление Сальери так же протестно и интеллектуально, как и преступление Каина. Не даром в древних сказаниях Каин предстает первым убийцей и первым интеллектуалом, задающим Богу непростые вопросы. Эти же вопросы задает и Сальери, интеллектуал, работяга, ремесленник. Мораль ясна: Сальери работал в расчете на вознаграждение, Моцарт творил, потому что ему нравилась музыка, и поэтому его беззаботная жертва принята, а жертва Сальери отвергнута. Награда Моцарта — уже в самой его работе, он может быть бесславным, нищим потому, что спасается своей музыкой. Сальери же в своем творчестве видит не цель, а средства. Однако для П-на все не так просто: в пьесе его интересует не мораль, а проблема художника-творца. Сомнения Сальери, его зависть принадлежат не ему одному, но и П-ну. Осип Мандельштам писал: «В каждом поэте есть и Моцарт, и Сальери». Многие критики отмечают парадоксальное братство этих героев: Моцарт — это эхо Сальери, а Сальери — эхо Моцарта. Особенно ярко это видно благодаря одной фразе, которую говорят оба героя, но с разной интонацией. Моцарт спрашивает: «А гений и злодейство — две вещи несовместные. Не правда ль?» Сальери утвержд
ает: «Гений и злодейство две вещи несовместные. Неправда…» Еще одна важная тема в пьесе — тема смерти, тема «черного человека», которая связана с темой судьбы. Все рассказы о «черном человеке», о «Реквиеме» Сальери мог воспринимать как напоминание о принятом им решении, но он не отказывается от него. Сальери — логик, экспериментатор, рационалист, ему не нужны земные царства, а нужна справедливость, он не понимает, почему вдохновение не дается ему без труда? Почему он не гений? А Моцарт отвечает, что гений не способен на злодейство. После ухода Моцарта, Сальери спрашивает: «Но ужель он прав, и я не гений?» Сальери остается с неразрешенной проблемой справедливости. Таким образом, в своей трагедии автор создал архитипы художников: легкого, вдохновенного Моцарта и трудяги Сальери. Это помогло ему коснуться очень важных проблем творчества, задать очень актуальные для всего человечества вопросы, коснуться тем, которые волнуют нас в течение всей нашей жизни.
