Иван Иванович Лажечников (1792-1869) был из тех, кто шагал в ногу с эпохой, не забегая вперед, но и не отставая от нее. Он рано определился на службу — и к концу жизни выслужился: 1840-1850-е годы исправлял вице-губернаторские должности в Твери и Витебске. В молодости он успел и повоевать — в 1812 году вступил в ополчение, через три года участвовал во взятии Парижа и в 1819 году вышел в отставку в чине штабс-капитана. Из этих впечатлений появились «Походные записки русского офицера» (1820), «Последний Новик» (1833), «Ледяной дом» (1835) и «Басурман»
(1838). Спрос на историческую беллетристику в 20-30-е годы XIX века был велик (вкусы читателей воспитывались на романах Вальтера Скотта, больше авантюрных, чем исторических). Исторические романы Лажечникова сразу выдвинули его в ряд признанных мастеров этого жанра. Читатели отметили литературные преимущества романа «Ледяной дом». Автор проявил себя как умный стратег, в полной мере учитывающий господствующее настроение умов в современный ему период истории. Известно, что первые годы царствования Николая I породили в обществе надежду на обновление страны. Общество чаяло в новом царе увидеть преобразователя. Николай постарался вдохнуть энергию в государственную жизнь, резко поменял правительственный курс и преобразил придворный стиль. Русской публике импонировали твердая рука и армейская прямота ново-. го императора (расправа над декабристами утвердила общественное мнение об этом). Параллель между Николаем I и Петром Великим была в те годы очень распространенной. Поэтому и роман Лажечникова «Последний Новик» был популярен. Петр выступает на страницах идеальным монархом и человеком, его облик мифологизирован. Подобно тому, как образ Петра I в «Последнем Новике» ориентирован на устойчивые штампы, основной конфликт «Ледяного дома» восходит к преданию о русском патриоте Волынском, погубленном «иноземцем» Бироном. Волнынский говорит в романе о «чужеземном нашествии»; этот оборот был памятен всем читателям, пережившим Отечественную войну с французами. В их сознании размывались границы между патриотической легендой, зародившейся в XVIII веке, и недавней героической историей. «Ледяной дом» выявил продуктивность еще одной легенды, также возникшей в XVIII веке. Она была направлена против поэта и философа В. К. Тредиаковского, имя которого стало синонимом совершенной бездарности. Тредиаковский неизменно противостоял Ломоносову, гениальному ученому и создателю русской литературы. Влиятельность легенды была такова, что даже А. С. Пушкин долгое время находился в ее плену. Но уже в 1835 году его отзыв о романе в письме Лажечникову включал помимо замечаний общего характера и защиту «вечного труженика»: «Может быть, в художественном отношении «Ледяной дом» и выше «Последнего Новика», но истина историческая в нем не соблюдена, и это со временем, когда дело Волынского будет обнародовано, конечно, повредит вашему созданию… За Василия Тредьяковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей…» Голос Пушкина, впрочем, прозвучал одиноко. Публике было мало дела до «истины исторической», а сюжетной стройности, повествовательного динамизма, выразительной изобразительности у «Ледяного дома» не отнимешь. Важной и смелой новацией Лажечникова явилось то, что главными героями романа избраны реальные исторические персонажи — Анна Иоанновна, Бирон, Волынский. В русской романтической традиции было принято оставлять фигуры такого масштаба на втором и третьем планах, если действие разворачивалось не в древние времена Дмитрия Донского и Ивана IV: они скорее обозначались, нежели изображались и демонстрировались читателю для подтверждения «документальности». У Лажечникова упор сделан на невыдуманные конфликты, и теперь частная жизнь оттеняла исторические деяния государственных особ. Все это обостряло интерес к «Ледяному дому» и определяло двоякое его восприятие — как художественного произведения и как исторического повествования, сообщающего определенную информацию об эпохе, еще не подвергшейся научному исследованию. Сейчас роман «Ледяной дом» воспринимается как наивная сказка о далеком прошлом России.
