«Дни Турбиных» Булгакова в кратком содержании
Первое, второе и третье действия происходят зимой 1918 года, четвертое действие — в начале 1919 года. Место действия — город Киев.
Действие первое
Картина первая
Вечер. Квартира Турбиных. В камине огонь, часы бьют девять раз. Алексей Васильевич Турбин, полковник-артиллерист 30 лет, склонился над бумагами, его 18-летний брат Николка играет на гитаре и поет: «Хуже слухи каждый час. Петлюра идет на нас!» Алексей просит Николку не петь «кухаркины песни».
Электричество внезапно гаснет, за окнами с песней проходит воинская часть
Раздается звонок и входит штабс-капитан артиллерии, 38-летний Виктор Викторович Мышлаевский, совершенно замерзший, почти обмороженный, в кармане шинели его бутылка водки. Мышлаевский рассказывает, что приехал из-под Красного Трактира, все крестьяне которого перешли на сторону Петлюры. Сам Мышлаевский почти чудом попал в город — перевод организовали штабные офицеры, которым Мышлаевский устроил жуткий скандал. Алексей с радостью принимает Мышлаевского в свою часть, размещенную в Александровской гимназии.
Мышлаевский греется у камина и пьет водку, Николка растирает ему обмороженные ноги, Елена готовит горячую ванну. Когда Мышлаевский уходит в ванную, раздается непрерывный звонок. Входит 21-летний житомирский кузен Турбиных Ларион Ларионович Суржанский, Лариосик, с чемоданом и узлом. Лариосик радостно здоровается с присутствующими, не замечая совершенно, что никто его не узнает несмотря на мамину телеграмму в 63 слова. Только после того как Лариосик представляется, недоразумение разрешается. Выясняется, что Лариосик — кузен из Житомира, приехавший поступать в Киевский университет.
Лариосик — маменькин сынок, нелепый, неприспособленный юноша, «ужасный неудачник», живущий в собственном мире и времени. Он ехал из Житомира 11 дней, по дороге у него украли узел с бельем, оставили одни только книги и рукописи, уцелела только рубашка, в которую Лариосик завернул собрание сочинений Чехова. Елена решает поселить кузена в библиотеке.
Когда Лариосик уходит, раздается звонок — пришел полковник генштаба Владимир Робертович Тальберг, 38-летний муж Елены. Елена радостно рассказывает о приезде Мышлаевского и Лариосика. Тальберг недоволен. Он рассказывает о скверном положении дел: город окружен петлюровцами, немцы оставляют гетмана на произвол судьбы, и никто пока об этом не знает, даже сам гетман.
Тальберг, персона слишком заметная и известная, собирается бежать в Германию. Один, так как женщин немцы не берут. Поезд уходит через полтора часа, Тальберг вроде бы советуется с женой, но на самом деле ставит ее перед фактом своей «командировки» . Тальберг красиво рассуждает, что едет всего месяца на два, гетман обязательно вернется, и тогда вернется и он, а Елена тем временем побережет их комнаты. Тальберг сурово наказывает Елене не принимать назойливого ухажера, личного адъютанта гетмана, поручика Леонида Юрьевича Шервинского и не бросать тень на фамилию Тальберг.
Елена уходит собирать чемодан мужу, а в комнату входит Алексей. Тальберг коротко сообщает ему о своем отъезде. Алексей в холодном гневе, он не принимает рукопожатие Тальберга. Тальберг объявляет, что Алексею придется ответить за свои слова, когда… когда Тальберг вернется. Входит Николка, он тоже осуждает трусливого и мелочного Тальберга, называет его «крысой». Тальберг уезжает…
Картина вторая
Некоторое время спустя. Стол накрыт для ужина, Елена сидит за роялем и берет один и тот же аккорд. Вдруг входит Шервинский с огромным букетом и преподносит его Елене. Шервинский деликатно ухаживает за ней, говорит комплименты.
Елена рассказала Шервинскому об отъезде Тальберга, Шервинский рад известию, так как теперь имеет возможность ухаживать в открытую. Шервинский хвастается тем, как однажды пел в Жмеринке — у него прекрасный оперный голос:
Входят Алексей Турбин, 29-летний капитан Александр Брониславович Студзинский, Мышлаевский, Лариосик и Николка. Елена приглашает всех к столу — это последний ужин перед выступлением дивизиона Алексея Турбина. Гости дружно едят, пьют за здоровье Елены, рассыпают перед ней комплименты. Шервинский рассказывает, что с гетманом все обстоит благополучно, и не стоит верить слухам, что немцы оставляют его на произвол судьбы.
Все пьют за здоровье Алексея Турбина. Захмелевший Лариосик вдруг говорит: «…кремовые шторы… за ними отдыхаешь душой… забываешь о всех ужасах гражданской войны. А ведь наши израненные души так жаждут покоя…», вызывая этим заявлением дружеское подтрунивание. Николка садится за рояль и поет патриотическую солдатскую песню, и тут Шервинский объявляет тост в честь гетмана. Тост не поддерживают, Студзинский объявляет, что «тост этот пить не станет и другим офицерам не советует». Назревает неприятная ситуация, на фоне которой вдруг некстати выступает Лариосик с тостом «в честь Елены Васильевны и ее супруга, отбывшего в Берлин». Офицеры вступают в ожесточенную дискуссию по поводу гетмана и его действий, Алексей очень резко осуждает политику гетмана.
Лариосик тем временем садится за рояль и поет, все сумбурно подхватывают. Пьяный Мышлаевский выхватывает маузер и собирается идти стрелять комиссаров, его утихомиривают. Шервинский продолжает защищать гетмана, упоминая при этом императора Николая Александровича. Николка замечает, что император убит большевиками. Шервинский говорит, что это выдумка большевиков, и рассказывает легендарную историю о Николае II, который якобы находится сейчас при дворе немецкого императора Вильгельма. Ему возражают другие офицеры. Мышлаевский плачет. Он вспоминает императора Петра III, Павла I и Александра I, убитых своими подданными. Затем Мышлаевскому становится плохо, Студзинский, Николка и Алексей его уносят в ванную.
Шервинский и Елена остаются одни. Елене неспокойно, она рассказывает Шервинскому сон: «Будто мы все ехали на корабле в Америку и сидим в трюме. И вот шторм… Вода поднимается к самым ногам… Влезаем на какие-то нары. И вдруг крысы. Такие омерзительные, такие огромные…»
Шервинский вдруг заявляет Елене, что муж ее не вернется, и признается ей в любви. Елена не верит Шервинскому, упрекает его в нахальстве, «похождениях» с меццо-сопрано с накрашенными губами; затем признается, что мужа не любит и не уважает, а Шервинский ей очень нравится. Шервинский умоляет Елену развестись с Тальбергом и выйти за него. Они целуются.
Действие второе
Картина первая
Ночь. Рабочий кабинет гетмана во дворце. В комнате стоит громадный письменный стол, на нем телефонные аппараты. Дверь отворяется, и лакей Федор впускает Шервинского. Шервинский удивлен, что в кабинете никого нет, ни дежурных, ни адъютантов. Федор рассказывает ему, что второй личный адъютант гетмана, князь Новожильцев, «изволили неприятное известие получить» по телефону и при этом «в лице очень изменились», а затем «вовсе из дворца выбыли», «в штатском уехали». Шервинский в недоумении, взбешен. Он бросается к телефону и вызывает Новожильцева, но по телефону голосом самого Новожильцева отвечают, что его нет. Начальника штаба Святошинского полка и его помощников также нет. Шервинский пишет записку и просит Федора передать ее вестовому, который должен получить по этой записке некий сверток.
Входит гетман всея Украины. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков кавказского типа. Блестящие генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладко обритая голова, лет сорока пяти.
Гетман назначил без четверти двенадцать совещание, на которое должно прибыть высшее командование русской и германской армий. Шервинский докладывает, что никто не прибыл. Он на ломаном украинском языке пытается рассказать гетману о недостойном поведении Новожильцева, гетман срывается на Шервинского. Шервинский, переходя уже на русский язык, докладывает, что звонили из штаба и сообщили, что командующий добровольческой армии заболел и отбыл со всем штабом в германском поезде в Германию. Гетман поражен. Шервинский сообщает, что в десять часов вечера петлюровские части прорвали фронт и 1-я конная петлюровская дивизия под командованием Болботуна пошла в прорыв.
Раздается стук в дверь, входят представители германского командования: седой, длиннолицый генерал фон Шратт и багроволицый майор фон Дуст. Гетман радостно встречает их, рассказывает о предательстве штаба русского командования и прорыве фронта конницей Петлюры. Он просит германское командование немедленно дать войска для отражения банд и «восстановления порядка на Украине, столь дружественной Германии».
Генералы отказывают гетману в помощи, заявляя, что вся Украина на стороне Петлюры, и потому германское командование выводит свои дивизии обратно в Германию, и предлагают немедленную «эвакуацию» гетмана в том же направлении. Гетман начинает нервничать и хорохориться. Он протестует и заявляет, что сам соберет армию для защиты Киева. Немцы в ответ намекают, что если гетман вдруг попадет в плен, то его немедленно повесят. Гетман сломлен.
Дуст стреляет из револьвера в потолок, Шратт скрывается в соседней комнате. Прибежавшим на шум Дуст объясняет, что с гетманом все в порядке, это генерал фон Шратт зацепил брюками револьвер и «ошибочно попал к себе на голова». В комнату входит врач германской армии с медицинской сумкой. Шратт спешно переодевает гетмана в германскую униформу, «как будто вы есть я, а я есть раненый; мы вас тайно вывезем из города».
Раздается звонок по полевому телефону, Шервинский докладывает гетману, что два полка сердюков перешли на сторону Петлюры, на обнаженном участке фронта появилась неприятельская конница. Гетман просит передать, чтобы задержали конницу хотя бы на полчаса — он хочет успеть уехать. Шервинский обращается к Шратту с просьбой взять и его с невестой в Германию. Шратт отказывает, он сообщает, что в эвакуационном поезде нет мест, и там уже есть адъютант — князь Новожильцев. Тем временем растерянный гетман переодет германским генералом. Врач наглухо забинтовывает ему голову и укладывает на носилки. Гетмана выносят, а Шратт незамеченным выходит через заднюю дверь.
Шервинский замечает золотой портсигар, который забыл гетман. Немного поколебавшись, Шервинский прячет портсигар в карман. Затем он звонит Турбину и рассказывает о предательстве гетмана, переодевается в штатское, которое доставил по его просьбе вестовой, и исчезает.
Картина вторая
Вечер. Пустое, мрачное помещение. Надпись: «Штаб 1-й кинной дивизии». Штандарт голубой с желтым, керосиновый фонарь у входа. За окнами изредка раздается стук лошадиных копыт, тихо наигрывает гармоника.
В штаб вволакивают дезертира-сечевика с окровавленным лицом. Сотник-петлюровец, бывший уланский ротмистр Галаньба, холодный, черный, жестоко допрашивает дезертира, который на самом деле оказывается петлюровцем с обмороженными ногами, пробиравшемся в лазарет. Галаньба приказывает отвести сечевика в лазарет, а после того, как лекарь перевяжет ему ноги, привести обратно в штаб и дать пятнадцать шомполов «щоб вин знав, як без документов бегать с своего полку».
За окном раздаются тревожные голоса: «Держи их!» — это евреи побежали из Слободки прямо по льду. Вдогонку бросаются верховые петлюровцы.
В штаб приводят человека с корзиной. Это сапожник, он работает дома, а готовый товар относит в город, в хозяйский магазин. Петлюровцы радуются — есть чем поживиться, они расхватывают сапоги, невзирая на робкие возражения сапожника. Болботун заявляет, что сапожнику выдадут расписку, а Галаньба дает сапожнику в ухо. Сапожник убегает. В это время объявляют наступление.
Действие третье
Картина первая
Рассвет. Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах, ящики, пулеметы. Гигантская лестница, портрет Александра I наверху. Дивизион марширует по коридорам гимназии, Николка поет романсы на нелепый мотив солдатской песни, юнкера оглушительно подхватывают.
К Мышлаевскому и Студзинскому подходит офицер и говорит, что из его взвода ночью убежали пять юнкеров. Мышлаевский отвечает, что Турбин уехал выяснять обстановку, а затем приказывает юнкерам идти в классы «парты ломать, печи топить!» Из каморки появляется 60-летний надзиратель за студентами Максим и говорит в ужасе, что нельзя топить партами, а надо топить дровами; но дров нет, и офицеры отмахиваются от него.
Совсем близко раздаются разрывы снарядов. Входит Алексей Турбин. Он срочно приказывает вернуть заставу на Демиевке, а затем обращается к офицерам и дивизиону: «Объявляю, что наш дивизион я распускаю. Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и бежать по домам».
Мертвая тишина взрывается криками: «Арестовать его!», «Что это значит?», «Юнкера, взять его!», «Юнкера, назад!». Возникает неразбериха, офицеры размахивают револьверами, юнкера не понимают, что происходит, и отказываются подчиняться приказу. Мышлаевский и Студзинский вступаются за Турбина, который опять берет слово: «Кого вы желаете защищать? Сегодня ночью гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в Германию. Одновременно бежала по тому же направлению другая каналья — командующий армией князь Белоруков. Вот мы, нас двести человек. А двухсоттысячная армия Петлюры на окраинах города! Одним словом, в бой я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более, что за этот балаган совершенно бессмысленно заплатите своей кровью все вы! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец всюду! Народ не с нами. Он против нас. И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, я на свою совесть и ответственность принимаю все, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!».
В зале поднимается страшная суматоха, юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяет винтовкой в ящик с выключателями и убегает. Свет гаснет. Алексей у печки рвет и сжигает бумаги. Входит Максим, Турбин отсылает его домой. В окна гимназии пробивается зарево, Мышлаевский появляется наверху и кричит, что зажег цейхгауз, сейчас еще две бомбы вкатит в сено — и ходу. Но когда узнает, что Турбин остается в гимназии дожидаться заставу, решает остаться с ним. Турбин против, он приказывает Мышлаевскому сейчас же идти к Елене и охранять ее. Мышлаевский исчезает.
Николка появляется наверху лестницы и заявляет, что не уйдет без Алексея. Алексей выхватывает револьвер, чтобы хоть как-то заставить Николку бежать. В это время появляются юнкера, бывшие в заставе. Они сообщают, что конница Петлюры идет следом. Алексей приказывает им бежать, а сам остается, чтобы прикрывать отход юнкеров.
Раздается близкий разрыв, стекла лопаются, Алексей падает. Из последних сил он приказывает Николке бросать геройство и бежать. В это мгновение в зал врываются гайдамаки и стреляют в Николку. Николка отползает вверх по лестнице, бросается с перил и исчезает.
Гармоника шумит и гудит, раздается звук трубы, знамена плывут вверх по лестнице. Оглушительный марш.
Картина вторая
Рассвет. Квартира Турбиных. Электричества нет, на ломберном столике горит свеча. В комнате Лариосик и Елена, которая очень беспокоится за братьев, Мышлаевского, Студзинского и Шервинского. Лариосик вызывается пройти на поиски, но Елена отговаривает его. Она сама собирается выйти навстречу братьям. Лариосик заговаривает было о Тальберге, но Елена строго обрывает его: «Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?»
Раздается стук в дверь — пришел Шервинский. Он принес дурные вести: гетман и князь Белоруков бежали, Петлюра взял город. Шервинский пытается успокоить Елену, объясняя, что предупредил Алексея, и тот скоро придет.
Опять стук в дверь — входят Мышлаевский и Студзинский. Елена бросается к ним с вопросом: «А где Алеша и Николай?» Ее успокаивают.
Мышлаевский начинает насмехаться над Шервинским, упрекая его в любви к гетману. Шервинский в ярости. Студзинский пытается прекратить ссору. Мышлаевский смягчается, спрашивает: «Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?». Шервинский отвечает: «При мне. Обнял и поблагодарил за верную службу. И прослезился… И портсигар золотой подарил, с монограммой».
Мышлаевский не верит, намекает на «богатую фантазию» Шервинского, тот молча показывает украденный портсигар. Все поражены.
Раздается стук в окно. Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают и выбегают. Через несколько минут в комнату вносят Николку, у него разбита голова, кровь в сапоге. Лариосик хочет известить Елену, но Мышлаевский зажимает ему рот: «Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь…».
Шервинский прибегает с йодом и бинтами, Студзинский бинтует голову Николки. Вдруг Николка приходит в себя, его тотчас спрашивают: «Где Алешка?», но Николка в ответ только бессвязно бормочет.
В комнату стремительно входит Елена, и ее сразу же начинают успокаивать: «Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет». Елена в тревоге допрашивает Николку: «Где Алексей?», — Мышлаевский делает знак Николке -«молчи». Елена в истерике, она догадывается, что с Алексеем произошло страшное, и упрекает оставшихся в живых в бездействии. Студзинский хватается за револьвер: «Она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю!»
Шервинский и Мышлаевский пытаются образумить Студзинского, отнять у него револьвер. Елена пытается смягчить свой упрек: «Я от горя сказала. У меня помутилось в голове… Я обезумела…» И тут Николка открывает глаза и подтверждает страшную догадку Елены: «Убили командира». Елена падает в обморок.
Действие четвертое
Прошло два месяца. Наступил крещенский сочельник 1919 года. Елена и Лариосик наряжают елку. Лариосик рассыпает комплименты перед Еленой, читает ей стихи и признается, что влюблен в нее. Елена называет Лариосика «страшным поэтом» и «трогательным человеком», просит почитать стихи, по-дружески целует его в лоб. А затем признается, что давно влюблена в одного человека, более того, у нее с ним роман; и Лариосик очень хорошо знает этого человека… Отчаявшийся Лариосик отправляется за водкой, чтобы «напиться до бесчувствия», и в дверях сталкивается с входящим Шервинским. Тот в мерзкой шляпе, изодранном пальто и синих очках. Шервинский рассказывает новости: «Поздравляю вас, Петлюре крышка! Сегодня ночью красные будут. Лена, вот все кончилось. Николка выздоравливает… Теперь начинается новая жизнь. Больше томиться нам невозможно. Он не приедет. Его отрезали, Лена!». Елена соглашается стать женой Шервинского, если тот изменится, перестанет лгать и хвастаться. Они решают известить Тальберга о разводе телеграммой.
Шервинский срывает со стены потрет Тальберга и швыряет его в камин. Они уходят в комнату Елены. Слышен рояль, Шервинский поет.
Николка входит, бледный и слабый, в черной шапочке и студенческой тужурке, на костылях. Он замечает сорванную раму и ложится на диван. Приходит Лариосик, он только что самостоятельно добыл бутылку водки, более того, невредимой донес ее до квартиры, чем чрезвычайно горд. Николка указывает на пустую раму от портрета: «Потрясающая новость! Елена расходится с мужем. Она за Шервинского выйдет». Ошарашенный Лариосик роняет бутылку, которая разбивается вдребезги.
Раздается звонок, Лариосик впускает Мышлаевского и Студзинского, оба в штатском. Те наперебой докладывают новости: «Красные разбили Петлюру! Войска Петлюры город оставляют!», «Красные уже в Слободке. Через полчаса будут здесь».
Студзинский размышляет: «Лучше всего нам пристроиться к обозу и уйти вслед за Петлюрой в Галицию! А там на Дон, к Деникину, и биться с большевиками». Мышлаевский не хочет возвращаться под командование генералов: «Я воюю за отечество с девятьсот четырнадцатого года… А где это отечество, когда бросили меня на позор?! И я опять иди к этим светлостям?! А если большевики мобилизуют, то пойду, и буду служить. Да! Потому что у Петлюры двести тысяч, но они пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Потому что за большевиками мужички тучей. По крайней мере, буду знать, что я буду служить в русской армии».
«Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?!» — возражает Студзинский, -«Была у нас Россия — великая держава!».
«И будет!» — отвечает Мышлаевский, -«Прежней не будет, новая будет».
В пылу спора вбегает Шервинский и объявляет, что Елена разводится с Тальбергом и выходит замуж за Шервинского. Все их поздравляют. Вдруг дверь в переднюю открывается, входит Тальберг в штатском пальто, с чемоданом.
Елена просит всех оставить их с Тальбергом наедине. Все уходят, причем Лариосик почему-то на цыпочках. Елена коротко сообщает Тальбергу, что Алексей убит, а Николка — калека. Тальберг заявляет, что гетманщина «оказалась глупой опереткой», немцы их обманули, но в Берлине ему удалось достать командировку на Дон, к генералу Краснову, и вот сейчас он приехал за своей женой. Елена сухо отвечает Тальбергу, что разводится с ним и выходит замуж за Шервинского. Тальберг пытается устроить сцену, но выходит Мышлаевский и со словами: «Ну? Вон!» — бьет Тальберга по лицу. Тальберг растерян, он идет в переднюю и уходит…
В комнату с елкой входят все, Лариосик тушит свет и зажигает на елке электрические лампочки, затем приносит гитару и передает ее Николке. Николка поет, и все, кроме Студзинского, подхватывают припев: «Так за Совет Народных Комиссаров мы грянем громкое «Ура! Ура! Ура!».
Все просят Лариосика сказать речь. Лариосик смущен, отнекивается, но все же говорит:»Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень много… и я в том числе. Мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны… Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились… Впрочем, и у них я застал драму… Время повернулось. Вот сгинул Петлюра… Мы все снова вместе… И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина».
Раздаются далекие пушечные удары. Но это не бой, это салют. На улице играют «Интернационал» — идут красные. Все подходят к окну.
«Господа» — говорит Николка, -«сегодняшний вечер — великий пролог к новой исторической пьесе».
«Кому — пролог», — отвечает ему Студзинский, -«а кому — эпилог».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)