Лирика А. Т. Твардовского
Лирика Твардовского — это по преимуществу выражение самых простых, доступных любому труженику, но вместе с тем наиболее глубоких и общечеловеческих чувств. Она открывает душе такие основы человеческой жизни, как труд, родина, любовь, земля.
Значительный интерес представляют стихи Твардовского военных лет, вошедшие в сборники «Возмездие» и «Фронтовая хроника» . Беззаветная любовь к родине, беспощадная ненависть к фашистским захватчикам, боль за поруганную советскую землю, за народ, перенесший во время войны неисчислимые бедствия,
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
Налево,
При жестоком налете.
Но и в той беспредельной дали, где обрела покой его душа, его продолжает волновать вопрос: «Наш ли Ржев наконец?» Одна отрада и утешение, что смерть его не была напрасной. Он пожертвовал своей жизнью ради спасения Родины:
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали
Но она — спасена.
Обращаясь к живым, солдат заклинает помнить тех, кто не вернулся с полей сражений, «кто зарыт без могилы»:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.
Как завещание звучит последняя часть стихотворения. В ней наказ живущим — беречь Родину, «с честью служить дальше родимой отчизне»:
И беречь ее свято,
Братья, счастье свое —
В память воина-брата,
Что погиб за нее.
«Созданный Твардовским монолог павшего воина «Я убит подо Ржевом» — это накаленное страстным поэтическим пафосом слово от имени «мертвых, безгласных», — свидетельство огромного богатства лирического «я» поэта, его душевной широты, человечности, присущей ему способности быть выразителем его переживаний и дум» .
Тема памяти всегда волновала поэта. «Позднейшая лирика А. Твардовского — в основном лирика памяти… наиболее интенсивно, постоянно и многообразно тема памяти связывается у него с войной. А. Твардовский никогда не «реконструирует» военного прошлого, у него нет стихов-воспоминаний о военных годах. Память о войне просто живет в его стихах, даже если об этом прямо не говорится, но иногда выходит наружу с огромной, пронзительной силой боли, страдания и даже какой-то собственной вины перед теми, кто навсегда остался на далеком берегу смерти…» . Твардовский видел свое жизненное назначение в том, чтобы сохранить память и сказать людям правду о каждом погибшем солдате и обо всей долгой и страшной войне. Чувство ответственности не ослабевало с годами. Вновь и вновь поэт возвращается мыслями к тем, кто не дожил до победы. О них — шесть лаконичных строк стихотворения «Я знаю, никакой моей вины…» . Сам поэт так определял главную мысль этого стихотворения: «Навечное обязательство живых перед павшими за общее дело, невозможность забвения, неизбывное ощущение как бы себя в них, а их в себе, — так приблизительно можно определить эту мысль и чувство. Они составляют, как говорится, пафос и написанного после «Я убит подо Ржевом» стихотворения «В тот день, когда окончилась война» и многих других, вплоть до совсем недавних строчек «Из записной книжки»:
«Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны…»
Завершающая стихотворение строчка заканчивается многоточием. Это редчайший в произведениях Твардовского знак препинания, выражающий особую недосказанность мысли, за которой стоят слезы, перехватывающие дыхание.
В лирике последних лет Твардовский отошел от типичной для ранних стихотворений формы сюжетной новеллы, все чаще прибегая к выразительному фрагменту. Характерны сами названия, которые Твардовский любил давать свои стихам и даже целой книге -«Из записной книжки». Пейзажные зарисовки в стихах Твардовского соотносятся то с внутренней жизнью автора, где за сменяющими друг друга временами года проступает мысль о краткости человеческой жизни, а то и с ходом самой истории. Стремление в краткой, лаконичной форме поведать миру то, что волнует и тревожит, звучит в таких стихотворениях, как «Всему свой ряд, и лад, и срок…». Излюбленным жанром поэта становится теперь лирическая миниатюра, в емкой форме выражающая широкую, зрелую мысль.
«Памяти матери» — это четыре стихотворения, представляющие единый непосредственный отклик на смерть матери поэта в 1965 году. Первое стихотворение этого лирического цикла -«Прощаемся мы с матерями…» — проникнуто чувством бесконечной утраты от непоправимости случившегося. Прощание с матерью выливается в горькие раздумья о краткости человеческой жизни, о невозможности загладить вину за отсутствие душевной чуткости, внимания и заботы к матери:
Прощаемся мы с матерями
Задолго до крайнего срока —
Еще в нашей юности ранней,
Еще у родного порога…
Долгие годы разлуки порой оборачиваются телеграммой, когда хочется сказать матери все теплые, ласковые слова, которые она не услышала при жизни. Второе стихотворение цикла -«В краю, куда их вывезли гуртом…» лежат подлинные факты, связанные с насильственным переселением семьи Твардовских в годы коллективизации. В третьем стихотворении «Как не спеша садовники орудуют…» вновь звучит тема первого стихотворения: горе сына, потерявшего мать. В последнем стихотворении цикла -«Ты откуда эту песню…» — возникает символический образ перевозчика на лодке через речку. Это как бы перевоз с одного берега жизни на другой, перевоз из жизни в смерть, и опять к истокам жизни.
Философское раздумье над жизнью, над своим предназначением звучит в стихотворении А. Твардовского «Вся суть в одном — единственном завете…» . Слово «завет» употребляется в значении — обет, обещание. Суть единственного завета состоит в том, чтобы сказать свое слово в поэзии, в литературе так, как никто не сможет это сделать, будь он даже Лев Толстой:
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу, и так, как я хочу.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)