Лирика Ахмадулиной Беллы Ахатовны
Поэзия Ахмадулиной — поэзия мыслящего и познающего чувства. Ее лирическая героиня обживает и наделяет только ей присущими смыслами окружающее пространство, будь то ночная комната, или заснеженный арбатский двор. Она обращена к внутреннему миру лирической героини, к вечным темам: любви и смерти, природе и творчеству — при этом поэтесса пропускает поток впечатлений сквозь призму своей души и прежде всего выстраивает их в свою образную систему, подчиняет законам своего собственного языка. Например, образ свечи, традиционный в русской
Поэзия Беллы Ахмадулиной отличается пристальностью и тонкостью психологического анализа, метафоричностью, переходами конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Ахмадулиной характеризует сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе.
Уже в ранних стихах Беллы Ахмадулиной обнаружилось ее стремление раскрыть богатство и красоту мира, человеческой души, тонкая поэтическая наблюдательность, порыв к действию:
Необъятна земля, но в ней нет ничего,
Если вы ничего не заметите…
Героиня Ахмадулиной трепетно относится к дружбе, видя в ней одну из самых важных сторон человеческого общения. Не случайно слово «дружба» обрело в ранней поэзии Ахмадулиной свой исконный, полнокровный смысл. В ее мире мужчину и женщину связывают прежде всего «простые», дружеские чувства, возведенные в ранг самых таинственных и сильных. Эти отношения были столь напряженны для Ахмадулиной, что остальные человеческие чувства оказались в тени. Стихи о любви, которых было немало в первом сборнике «Струна», на какое-то время вообще перестали писаться. В «Уроках музыки», ее второй, гораздо более зрелой книге, поэтесса окончательно закрепляет за собой столь для нее важный статус товарища. В стихотворении «По улице моей который год…», написанном в 1969 году, Ахмадулина грустит о друзьях, которые покидают ее:
По улице моей который год
Звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.
Чувство одиночества «холодно замыкает круг». Пытаясь забыться, героиня посещает концерты и библиотеки, но ей не дано забыть тех, кто «умерли или доселе живы»:
И я познаю мудрость и печаль,
Свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
Объявит свои детские секреты.
И вот тогда из слез, из темноты,
Из бедного невежества былого
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова.
Образ одиночества в стихотворении реализуется в ряде сложных метафор: «Одиночество замыкает свой круг», взяв в плен лирическую героиню; одиночество призывает, голубая стужа одиночества и др. Само одиночество, по мысли Ахмадулиной, содержит способы его преодоления. Появившиеся из темноты «прекрасные черты» друзей — лучшее свидетельство того, что нет забвения в ее душе. Стихотворение написано традиционным пятистопным ямбом.
Тема дружбы звучит и в стихотворениях Ахмадулиной, посвященных выдающимся поэтам-современникам: «Памяти Бориса Пастернака» , «Зимняя замкнутость» — Булату Окуджаве, ему же -«Снегопад» , «Воспоминание о Ялте» , «Песенка для Булата» , «За что мне все это?..» — Андрею Вознесенскому, «Владимиру Высоцкому» , «Москва: дом на Беговой улице» . Обращаясь к Булату, как к учителю и вдохновителю, Ахмадулина пишет: «Мой этот год — вдоль бездны путь. / И если я не умерла, / то потому, что кто-нибудь / всегда молился за меня. / Все вкривь и вкось, все невпопад, / мне страшен стал упрек светил, / зато — вчера / Зато — Булат! / Зато — мне ключик подарил!» Воспринимая смерть Высоцкого как тяжелую утрату, Ахмадулина отзывается стихотворением «Владимиру Высоцкому»:
Хвалю и люблю не отвергшено гибельной чаши.
В обнимку уходим — все дальше, все выше, все чище, не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь если не наши — то чьи же?
Стихотворник «Мои товарищи» посвященное Андрею Вознесенскому, другу и товарищу по поэтическому цеху, помогает увидеть юного поэта таким же пылким и порывистым, каким он был в жизни:
Все это так. Но все ж он мой товарищ.
А я люблю товарищей моих.
Люблю смотреть, как, прыгнув из дверей, выходит мальчик с резвостью жонглера.
По правилам московского жаргона люблю ему сказать: «Привет, Андрей!»
Понимая и ценя талант своего друга, Ахмадулина пророчески предсказывает ему грядущую славу:
И что-то в нем, хвали или кори, есть от пророка, есть от скомороха, и мир ему — горяч, как сковородка, сжигающая руки до крови.
Последние три строки стихотворения обращены к друзьям:
Да будем мы к своим друзьям пристрастны!
Да будем думать, что они прекрасны!
Терять их страшно, бог не приведи!
Они содержат в себе парафразу из Пушкина, из знаменитого стихотворения о лицейском братстве. Вслед за Цветаевой и Ахматовой Ахмадулина выбирает в Пушкине свое -«восторги» дружеского чувства. Культ дружбы, ревностно утверждаемый Ахмадулиной, сохраняется и в ее более поздних стихотворениях.
Тема любви, только намечавшаяся в ранней поэзии, приобретает в 70-е годы полнокровное звучание: «Люблю, когда ступая, как летая, / проноситесь, смеясь и лепеча. / Суть женственности, вечно золотая, / И для меня — священная свеча». Классическая женственность, так импонирующая ей в Марине Цветаевой, получила новую окраску в лирике Ахмадулиной. Ее стих «проносится, смеясь и лепеча», удивляя нас витиеватостью и прихотливостью словаря и синтаксиса — своего рода кружевами, оборками, воланами. Ахмадулинская версия современного женского характера противостоит порожденному новой формацией образу мужеподобной женщины, лишенной тайны и женской привлекательности: «В гортани моей, неумелой да чистой, / жил призвук старинного русского слова. / Я призрак двусмысленный и неказистый / поэтов, чья жизнь не затеется снова» , «Я вас люблю, красавицы столетий, / за ваш небрежный выпорх из дверей, / за право жить, вдыхая жизнь соцветий / и на плечи накинув смерть зверей» .
В сборнике «Тайна» контуры ахмадулинского мира резко меняются. Он поражает нас прежде всего удивительной для Ахмадулиной пустынностью ландшафта. Городской пейзаж сменяется в ее поэзии безлюдными сельскими проселками, деревенским уединением, уже не нарушаемым приездом «старого товарища», как это обычно происходило в ранних стихах. Природа в «Тайне» превратилась в главный оплот красоты, пленяя не только своим живым цветением, но и бессмертными строками, ею внушаемыми. Голоса любимых поэтов от Марины Цветаевой до Пушкина озвучивают безмолвный мир этой книги: «Я предана этим бессветным местам, / безлюдию их и безлунью, / науськавшим гнаться за мной по пятам / поземку, как свору борзую».
Как пишет Виктор Куллэ, «дикий романтический сад, ставший у зрелой Ахмадулиной устойчивым синонимом не только поэзии, но и мироздания, предполагает не только упругость и первозданность поэтической ткани, но и некую безответственность стихотворца. В какой-то степени это стало болезнью ее «длинных» стихотворений… на смену акмеистической зоркости к деталям приходит нагромождение невнятных автоперепевов. Но замечательно, что весь приведенный набор отрицательных качеств служит в итоге лишь перегноем, тем сором, которого немало в поэтической кухне каждого берущегося за перо. А сад все-таки есть».
Однако уже в следующем своем сборнике «Сад» Ахмадулина пусть ненадолго, но выходит из «сада», вновь попадая в шумную городскую толчею. Но совсем не такую, как прежде. Теперь перед нами уже не московские переулки, которые оглашаются несущимися из гнесинской школы трелями, а площади провинциальных городков, скажем, Тарусы, с присущей им музыкой: «Субботник шатается, песню поющий. / Приемник нас хвалит за наши свершенья». И уже не «в маленьком кафе на площади Восстанья» случаются, как это было когда-то, гаданные и негаданные встречи, но в «Оке», «заведенье второго разряда».
«Белла Ахмадулина» — поэт гораздо более высокой личностной и стилистической чистоты, нежели большинство ее сверкающих или непрозрачных современников. Ее стихотворения отличишь от чьих бы то ни было мгновенно. Вообще ее стих размышляет, медитирует, отклоняется от темы; синтаксис вязкий и гипнотический — в значительной степени продукт ее подлинного голоса.
Развертывание ее стихотворения, как правило, подобно розе, оно центростремительно и явственно отмечено напряженным женским вниманием к деталям — напряженным вниманием, которое иначе можно назвать любовью. Чистый результат, тем не менее, не салонная и не камерная музыка; результат — уникальное ахмадулинское смешение частного и риторического — смешение, которое находит отклик в каждой душе. Этим объясняется ее популярность — не только в кругу знатоков поэзии, но и у широкого русского читателя» .
(1 votes, average: 5,00 out of 5)