Многообразие тематики одного из произведений русской литературы XIX века. (М. Е. Салтыков-Щедрин. «За рубежом».)
Именно «многообразием тематики» замечательно произведение Салтыкова-Щедрина «За рубежом». Множество стран, города и веси, калейдоскоп лиц, образов, ослепительные выводы, сравнения и обобщения. Чего стоит лишь символ «мальчика в штанах и без штанов», переданный в форме блестящего диалога!
Появление очерков «За рубежом» в «Отечественных записках» 1880-1881 годов привлекло большое внимание русского общества и печати. Не было, кажется, ни одной сколько-нибудь видной газеты в столицах и в провинциях, которая так или иначе
Образ «рассказчика» играет в «За рубежом», как и в других произведениях Салтыкова, важную роль, в частности, в композиции. Путевые впечатления «рассказчика» — движущая сила повествования, а его рассуждения и пояснения, его участие в событиях и беседах дают писателю возможность оценивать все происходящее и поступки действующих лиц со своих позиций — отрицательно (сатирически) или положительно.
Такая возможность предоставляется тем, что для образа «рассказчика» заготовлено несколько «масок». По мере надобности «маски» меняются, вследствие чего происходит как бы переключение регистров не только голоса «рассказчика», но и изменение всей интонационно-тембровой тональности изложения.
Образу «рассказчика» Салтыков часто придает черты («маску») собственной личности и биографии (литератор, отправляющийся за границу по предписанию врачей, вспоминающий об идейной жизни своей молодости, сообщающий подлинный адрес своей парижской квартиры и т. д.). С другой стороны, тот же «рассказчик» выступает в обличье идейного политического антипода писателя (он законопослушный и началь-стволюбивый российский обыватель, готовый в любой момент к «предъявлению сердец», или растленный репортер Подхалимов и др.).
Поразительны свобода и мастерство, с которыми Салтыков меняет эти «маски», переходит из одной тональности в другую («модулирует»). Так, гротескная сцена обеда «рассказчика» с сенатором Лабуле начинается со строго реалистического описания эпизода из парижской жизни самого Салтыкова — его поездки в Версаль весной 1876 года. Философско-историческая публицистика опять-таки самого Салтыкова на темы, «утешает ли история» и «можно ли жить с народом, опираясь на оный», иллюстрируется гротеском-диалогом «торжествующей свиньи» с «правдой». Это введение струи сатирической фантастики в реальнейшие описания, комического в трагическое, иронического в патетику и т. д. придает идейно-художественной системе «За рубежом» полифоническую глубину и широкоохватность.
Динамичность структуры «За рубежом» сочетается с композиционной ясностью, устойчивостью и цельностью, что присуще не всем произведениям Салтыкова. Динамичность определяется во многом самим жанром книги: «автор» путешествует и делится с читателем впечатлениями от постоянно возникающих и меняющихся предметов наблюдения. Композиционной же стройности книги способствовало то, что ее очерки-главы писались сомкнуто, одна за другой, без обычных для Салтыкова отвлечений на другие замыслы и работы.
Жанр «путевых очерков» осложнен введением в изложение ряда других форм и приемов: публицистических «отступлений», автобиографических воспоминаний, историко-бытовых экскурсов, философско-исторических рассуждений, сатирических сцен диалогов и т. д. В последней названной форме, новой для себя, Салтыков создал три шедевра: «Мальчик в штанах и без штанов» (гл. I), «Граф и репортер» (гл. III) и «Торжествующая свинья, или Разговор свиньи с правдою» (гл. VI).
«Вторжение» в избранную основную форму элементов других жанровых и структурных форм, осуществленное с полной композиционно-сюжетной свободой, не нарушает, а усиливает у читателя ощущение единства общего строя книги. Многообразие художественных приемов в «За рубежом», как и в других произведениях Салтыкова, «контрапунктно». Все способы изложения всегда подчинены разработке ведущих «голосов» тем, что содействует разносторонности и глубине, раскрытию основного замысла.
Книга «За рубежом» богата широкими обобщениями. Критика Салтыковым отечественной отсталости исполнена историзма. Вместе с тем она основана на современности и предпринята ради будущего.
«Всегда эта страна, — пишет Салтыков, — представляла собой грудь, о которую разбивались удары истории. Вынесла она и удельную поножовщину, и татарщину, и московские идеалы государственности, и петербургское просветительское озорство, и закрепощение. Все выстрадала и за всем тем осталась загадочною, не выработав самостоятельных форм общежития». Слова эти свидетельствуют прежде всего о глубоком историческом осмыслении Салтыковым причин вековой отсталости России от старых стран Запада. Вместе с тем в них содержится одно из многих заявлений писателя-демократа и утопического социалиста о том, что ни одна из «форм общежития», возникавших до сих пор на русской национально-государственной почве, не отвечала коренным интересам народа, трудовых масс.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)