МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ (Н. Гумилев — поэт «серебряного века»)
В истории русской поэзии была уникаль-
ная пора, когда в литературу сразу пришло
много ярких молодых поэтов, талантливых
и ищущих новые пути. Увлечение поэзией
было массовым — примерно как сейчас хо-
дят на рок-концерты. Поэт, приобретя изве-
стность, становился фигурой культовой. Под-
разумевалось, что именно ему Богом дано
понять Истину — и объяснить ее прочим.
Каждый из поэтов ощущал себя немного про-
. роком, на нем лежала огромная ответствен-
ность — выбрать единственно верный путь и
указать его
Крупные поэты объединялись в группы
по интересам, затем к ним примыкало мно-
жество подражателей. Символисты, акмеис-
ты, футуристы, имажинисты — каждое из
этих течений находило своих пылких при-
верженцев и почитателей и не менее ярост-
ных врагов. Но так как талант редко умеща-
ется в рамки теории, рано или поздно круп-
нейшие представители течения порывали
с ним — так было с Блоком, Ахматовой, Ма-
яковским. Так произошло и с Гумилевым, од-
ним из ярчайших представителей русской
поэзии «серебряного века».
Николай Гумилев — вообще удивитель-
ное явление, и как поэт, и как личность.
У него великолепны не только поздние, более
зрелые стихи, но и юношеские романтичес-
кие — как бы не упрекали их критики в из-
лишней декоративности и экзотичности,
но они и сейчас завораживают — именно
своей романтикой и экзотикой. Да и вся его
лирика в дождливый серый день — как гло-
ток свежего морского воздуха, сплошное во-
площение мечты…
Его стихи — сплав таланта, великолепно-
го образования и темперамента. Как и у
Брюсова, у него много хороших стихов и на
исторические, и литературные темы, но это,
скорее, признак эпохи. Интересен он дру-
гим — своей страстной любовью к дальним
странствиям, к опасностям и тревогам. Он и
поэзию свою называл — Музой дальних
странствий.
Трижды он ездил в Абиссинию, где зна-
комился с министрами и вождями, а также
с местными пророками, охотился на диких
зверей и акул, исследовал опасные места, по-
ражая своих спутников энергией и бесстра-
шием. Выступая в роли этнографа, вообра-
жал себя конквистадором — о чем грезил
подростком.
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Любовь к Африке он пронесет сквозь всю
свою жизнь.
Естъ музей этнографии в городе этом
Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
В час, когда я устану быть только поэтом,
Ничего не найду я желанней его.
Я хожу туда трогать дикарские вещи,
Что когда-то я сам издалека привез,
Чуять запах их странный, родной
и зловещий,
Запах ладана, шерсти звериной и роз.
И я вижу, как знойное солнце пылает,
Леопард, изогнувшись, ползет на врага,
И как в хижине дымной меня поджидает
Для веселой охоты мой старый слуга.
Стихи о местах, где довелось побывать —
или где хотелось бы, об экзотических племе-
нах, о дивных животных — написаны в за-
снеженной России..,
Современники любили сравнивать его
с Киплингом. У них и впрямь много общего —
и не только любовь к экзотике. Оба были людь-
ми с ярко выраженным мужским началом —
первооткрыватели земель и завоеватели по
своей природе.
Поэтому неудивительно, что в начале
первой мировой войны Гумилев уходит на
фронт добровольцем. Да, мы знаем, что это
была «плохая» война — лучшая, образован-
ная часть страны не принимала ее. Но уж та-
кой он был человек — его, как магнитом,
притягивала любая опасность. Современники
отмечали, что он был храбр до безрассудст-
ва. О его презрении к смерти ходили леген-
ды. Он получил два солдатских «Георгия» —
редчайшая награда по тем временам. И сти-
хи его той эпохи, при всех ужасах войны,
которые он не мог не испытать на собствен-
ном опыте, так же пьянят какой-то бесша-
башной романтикой.
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
И это, возможно, самое удивительное в
его жизни и творчестве. Легко грезить о бо-
ях и опасных путешествиях с книжкой на
диване — но продолжать оставаться роман-
тиком после всей грязи, боли, смертей,
всего…
Вот такой он был, поэт-воин, поэт-стран-
ник.
Для него немыслимо другое отношение к
женщине, кроме рыцарского поклонения.
И просто — такие нежные, такие прочувст-
вованные строки:
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой
взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф…
Николай Гумилев был расстрелян в 1921 го-
ду за «недонесение» на своего друга, с ко-
торым учился и вместе был на фронте. Вот
такие «предрассудки дворянской офицер-
ской чести»…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)