Народное счастье в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»
Героем поэмы «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасов избрал не одного человека, а весь русский народ, все многочисленное «мужицкое царство», «сермяжную Русь». Поэмы с таким широким охватом изображения всех социальных слоев России до этого еще не было в русской литературе.
Некрасов начал ее в 1863 году, вскоре после «освобождения» крестьян. Поэт очень хорошо понимал, что, в сущности, никакого освобождения не было, что крестьянство по-прежнему осталось под помещичьим ярмом и что, кроме того, «… на место сетей крепостных
Однако Некрасов ни разу не сделал порабощенный народ предметом оскорбительной жалости; понял, что его задача как художника не в том, чтобы скорбеть и сокрушаться, а в том, чтобы самому приобщиться к народу, сделать свое творчество его подлинным голосом, его криком и стоном, воплощением народных мыслей и чувств. Поэт хотел сделать «мужицкие очи» своими и научиться смотреть ими на каждое явление тогдашней действительности.
С первого взгляда, народная жизнь, изображенная в поэме, представляется очень печальной. Уже сами названия деревень — «Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка тож» — говорят о безрадостном существовании их жителей. И хотя одна из глав изображает деревенских счастливцев и даже носит название «Счастливые», на самом деле раскрывает драматизм положения героев: перед нами замученные нуждою, больные, голодные люди.
Таким образом, прочитав первые главы «Кому на Руси жить хорошо», начинаешь думать, что на вопрос заглавия некрасовского произведения можно дать единственный ответ: каждому человеку живется несладко, особенно же — «освобожденным» крестьянам, о счастье которых сказано:
Эй, счастие мужицкое!
Дырявое с заплатами,
Горбатое с мозолями,
Проваливай домой!
Однако что же подразумевают странники под счастьем? «Покой, богатство, честь»?
С появлением Якима Нагого, вдохновенного защитника чести трудового народа, ставится под сомнение критерий богатства: во время пожара этот герой спасает «картиночки», забыв о «целковых», скопленных в течение всей многотрудной жизни. Яким же доказывает, что честь дворянская не имеет ничего общего с трудовой крестьянской честью.
Другой персонаж поэмы — Ермил Гирин всей своей жизнью опровергает первоначальные представления странников о сути человеческого счастья. Казалось бы, Гирин, деревенский праведник, имеет все, «что надобно для счастья»: «и спокойствие, и деньги, и почет». Но в критическую минуту жизни он этим «счастьем» жертвует ради правды народной.
Невольно возникает вопрос: значит, счастье заключается в чем-то ином?
По мере поисков счастливых в народном мире, перед странниками является новый герой — Савелий, «богатырь святорусский», человек огромных душевных и физических сил, могучий представитель тех слоев крестьянства, которые уже не желали терпеть угнетение. Мириться с помещичьим произволом. Он способен в критической ситуации произнести решительное «наддай!», под которое крестьяне закапывают живьем ненавистного немца-управляющего.
Савелий оправдывает свой бунт крестьянской философией: «Недотерпеть — пропасть, перетерпать — пропасть». Однако он не один такой богатырь на Руси:
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик — не богатырь?
… Цепями руки кручены,
Железом ноги кованы,
Спина… леса дремучие,
Прошли по ней — сломалися…
… Не гнется, да не ломится,
Не ломится, не валится…
Ужин не богатырь?
Прочитав главу «Пьяная ночь», мы узнаем русского мужика в веселье, и, хотя пьянство — неоспоримый порок, мы невольно гордимся пьяной душой русского человека:
Пошла по жилам чарочка,
И рассмеялась добрая
Крестьянская душа!
Правда, было бы более отрадно, если бы «смеялась добрая крестьянская душа» без «водочки»! Однако без этого трудно было выдержать тяготы крестьянского существования. И поэтому скорее не осуждение, а призыв к пониманию звучит в этой части поэмы.
Особенно следует сказать о проблеме женского счастья в произведении Некрасова.
Поэт не только увидел тяжкую долю трудовой русской женщины, но и восславил «тип величавой славянки», скорбел о ее судьбе, гордился ее красотой, огромной нравственной силой. И все же, народного поэта прежде всего привлекает драматизм женской судьбы. Поэтому обращение к женской красоте служит у Некрасова тому же разоблачению мрачной социальной действительности, раскрытию темы крестьянского угнетения.
Поэт, как и его герои-странники, находится во власти мучительного впечатления от печальной повести жизни своей героини. Он видит в ней безвинно страдающего и глубоко оскорбленного человека. Однако, несмотря на страдание, у Матрены Тимофеевны остается «в рабстве спасенное сердце свободное». Она не терпит унижения безропотно, на любую несправедливость отвечает немедленным действием, ищет и находит выход из самых трагических ситуаций, с гордостью заявляя о себе: «Я потупленную голову, сердце гневное ношу». И в этом заключается настоящее счастье героини, ведь ей удалось сохранить «совесть спокойную, правду живучую».
Показан в поэме и массовый, собирательный образ народа. Так, в главе «Пир — на весь мир» люди справляют «поминки по крепям». В праздник вовлекаются все, звучат народные песни освобождения. Далеко не однозначны, противоречивы и пестры эти песни на духовном пиру народном. Здесь поэма напоминает крестьянскую сходку, мирской диалог. Однако это единство, сознание своей общинной силы у русских крестьян не может оставить читателя равнодушным.
В этот хор народных голосов органично вплетаются песни Гриши Добросклонова, которому Некрасов придает многие черты Добролюбова. Будущее Гриши трагично:
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
Однако именно этот герой у Некрасова — обладатель наивысшего счастья. Здесь-то и заключается настоящий ответ на поставленный Некрасовым вопрос: истинно счастливы те самоотверженные борцы за народное благо, которые, подобно Грише, видят в служении народу цель своей жизни. Счастье Добросклонова еще и в том, что он определил свой жизненный путь:
Григорий твердо знал уже,
Кому отдаст всю жизнь свою.
Однако сложно согласиться с тем, что Гриша Добросклонов единственно счастливый в поэме. Разве несчастны Савелий, Яким Нагой, Ермил Гирин, Матрена Тимофеевна? На мой взгляд, человек ощущает себя счастливым уже тогда, когда живет честно, поступает справедливо и душа у него спокойна этой справедливостью и честностью, когда «сердце свободное».
Например, если оценивать жизненный путь Матрены Тимофеевны с точки зрения бед и невзгод, тогда как же может быть счастлив Григорий Добросклонов, которому была уготована каторга? И Савелий, наверное, не согласился бы прожить свою жизнь по-иному, с другими убеждениями. Значит, он доволен прожитой жизнью, счастлив?
С этим утверждением можно спорить, возразив, что сама Матрена не считает себя счастливой, что странники не нашли того, «кому на Руси жить хорошо». Но ведь и критерии счастья могут быть разные, и понимание этого слова у каждого может быть свое… А вот человека, которому жить хорошо, наши странники действительно не нашли!
Я думаю, можно быть счастливым душой, но не жить хорошо — все зависит от того, какую «формулу счастья» применять к оценке действительности.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)