Пушкин о назначении поэта и поэзии
Осмысление роли литературы, искусства в жизни общества — это, наверное, один из самых важных вопросов, стоящих перед писателями и поэтами. Не составляет исключение и А. С. Пушкин. В поздний период творчества поэта было создано программное стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», в котором посмертная слава поэта отождествляется с вечной жизнью:
Нет, весь я не умру; душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит…
Эти слова мог сказать только настоящий художник — слова и великий поэт. В чем же Пушкин
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Бунтарское настроение этого стихотворения не случайно и объясняется историческими событиями: восстанием декабристов и расправой над ними. Пророк должен повести массы за собой, побудить их к протесту.
Творчество стало неотъемлемой составляющей жизни А. С. Пушкина. «Поэзия как ангел-утешитель» не раз спасала Пушкина, она была естественным состоянием души Пушкина, проявлением его внутреннего мира и поиска эстетического идеала. Поэзия вошла в его естество просто и гармонично, как настоящее чувство:
В младенчестве моем она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила.
Она внимала мне с улыбкой…
Муза поэта преданно и отважно служила свободе, красоте, добру и справедливости. Это ли не сущность и роль истинной поэзии? Пушкин всегда был на стороне поэта, гневно и эмоционально защищая его. Он всегда считал творчество возвышенным и спасительным. Стихотворения эти, негодующе направленные в адрес реакционной великосветской и литературной «черни», совершенно неправильно истолковывались многими последующими критиками, как якобы выражающие аристократическое пренебрежение к простому народу, с которым в действительности Пушкин все теснее сближался в своем творчестве. Равным образом в 1860е, когда разгорелась ожесточенная борьба между революционными демократами и сторонниками антиобщественной теории «чистого искусства», последние неправомерно стремились взять эти пушкинские стихи на свое вооружение. На самом деле в них выражается неизменная точка зрения Пушкина на поэзию как на большое искусство и в то же время утверждается ее высокое гражданское назначение. Поэт в этом цикле стихотворений предстает в двойном и вместе с тем слитом воедино образе «служителя муз», «жреца Аполлона» и пророка-борца.
В ответ на посягательства реакционных кругов подчинить себе «перо» певца декабристов использовать в своих целях его могучее дарование и колоссальную популярность — Пушкин энергично выдвигает лозунг свободы и независимости творчества, обращается к писателю с энергичным призывом — идти «дорогою свободной» «туда, куда влечет свободный ум». Все это и придает данному циклу неизменно свойственное поэзии Пушкина свободолюбивое звучание:
На море жизненном, где бури так высоко
Преследуют во мгле мой парус одинокий,
Как он, без отзыва утешно я пою
И тайные стихи обдумывать люблю.
Подобные настроения усиливаются и получают философскую оценку в стихотворении «Осень». Поэт ценит в осени «красу тихую, блистающую смиренно». В осеннем пейзаже «своенравная мечта» Пушкина находит нечто родственное «чахоточной деве», обреченной, но живущей еще «с улыбкой на устах». Несмотря на увядание в природе, рождается вдохновение, созидающее новое прекрасное:
И с каждой осенью я расцветаю вновь.
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полон.
Поэзия для Пушкина не только гармоничное слияние с окружающим миром, но и порой его замена:
И забываю мир — и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем.
Выход за границы окружающей действительности создает свободу творчеству, вдохновляя музу на новые поэтические свершения. Чем дольше размышляешь над пушкинскими стихами, тем яснее проникаешься творческими муками художника.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)