Тема добра и милосердия в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»
Сейчас, наверное, как никогда много, говорят о добре и милосердии, меня остро задела статья Ксении Беловой в «Независимой газете» (15 февраля 1995г.) «Месяц — в Освенциме, месяц — в Майданеке», посвященная художнику Геннадию Доброву и его персональной выставке. «Листы скорби» — так назвал новую серию своих работ Геннадий Добров. Напмсаны они на основе впечатлений, полученных от поездок художника в бывшие концлагеря — Штутгоф, Освенцим, Майданек. Его выставка — реквием прошлому и настоящему. Поражают его слова: «Я давно
Я прочитал статью о Доброве после прочтения и «Мастера и Маргариты» М. Булгакова. Меня поразило, что люди в разное время (Михаил Булгаков умер в 1940-ом, а Геннадий Добров родился в 1937-ом), говорят об одном. — О любви, о добре, о милосердии человеческом…
Вот цитата из дневника Г. Доброва, приведу ее полностью: «Я предчувствовал, что концлагеря должны как-то быть связаны с моим детством. В Омске я жил рядом с двумя корпусами сумасшедшего дома и часто, набирая воду из колодца, наблюдал за стриженными и неопрятными женщинами за решетками в окнах этого дома, от которого всегда несло вонью. Я запомнил этих несчастных, они были с синими кругами под глазами и часто в крови. То же самое я прочитал сегодня в архиве Бжезински в воспоминаниях санитарки. После освобождения она первые дни ухаживала за оставшимися в бараках женщинами. То, что она описывает, обстановка в точности совпадает с тем, что я видел в Омске в 1946-49 годах. Да и позже тоже, когда приезжал из Москвы на каникулы».
У Михаила Булгакова в «Мастере и Маргарите» печальный дом и его обитатели выглядят совсем иначе, чем у Доброва. Достаточно вспомнить пробуждение писателя Ивана Николаевича Бездомного в сумасшедшем доме. Что он увидел вокруг? — «Комнату с белыми стенами, с удивительным ночным столиком из какого-то светлого металла и с белой шторой, за которой чувствовалось солнце», а сам он лежал «в чистейшей, мягкой и удобной пружиной кровати.» От всего веет покоем и добротой, чувствуется много воздуха и свежести. Больше всего героя, да и нас, читателей, поражает кнопка звонка около кровати «больного» и происходящее после ее нажатия: «загорелся матовый цилиндр, на котором было написано: «Пить». Постояв некоторое время, цилиндр начал вращаться до тех пор, пока не выскочила надпись: «Няня». Надпись «Няня» сменилась надписью «Вызовите доктора». Иван Николаевич нажимает кнопку на слове «Фельдшерица», и «в комнату вошла полная симпатичная женщина в белом чистом халате и сказала Ивану: «Доброе утро».
Почему-то эта сцена поражает, хотя ничего сверхъестественного не происходит. Милосердие! — Вот что поражает. Михаил Булгаков, доктор по образованию, поскитавшись по земским, отдаленным от цивилизации, больничкам, насмотревшись человеческих бед и мытарств, думаю, воплотил в романе в главе «Поединок между профессором и поэтом» Свою мечту о том, в каких условиях должны содержаться больные, даже душевнобольные. — Ведь люди все перед Богом и болезнью — равны! Добро и милосердие, только они исправят, выпрямят кривой мир, искривленное сознание, искривленные души.
Что же у Булгакова в этой главе дальше? — «Женщина, не теряя благодушного выражения лица, при помощи одного нажима кнопки, увела штору вверх, и в комнату через широкопетлистую и легкую решетку, доходящую до самого пола, хлынуло солнце. За решеткой открылся балкон, за ним берег извивающейся реки и на другом ее берегу — веселый сосновый бор.»
Эти потоки солнечного света, сосновый бор — не просто сосновый бор, а «веселый сосновый бор», — гимн жизни, красоте добру.
— Пожалуйте ванну брать, — пригласила женщина, и под руками ее раздвинулась внутренняя стена, за которой оказалось ванное отделение и прекрасно оборудованная уборная». Даже кран ванной — не просто кран, а «сияющий кран». А чего стоит предложение: «Что желаете надеть — халатик или пижамку?» А вежливо-внимательный и участливый профессор с его свитой?! А завтрак, состоящий из чашки кофе, двух яиц всмятку и белого хлеба с маслом?! А простые слова профессора, полные милосердия: «Вам здесь помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы меня слышите? Вам здесь помогут… вам здесь помогут.»
Сразу невольно вспоминаются строки из дневника художника Геннадия Доброва и его «Листы скорби».
Добро и милосердие — они вечны, неразлучны. Пока живут люди, они будут жить с нами. Вспомните, кого просила пощадить Маргарита на шабаше, устроенном Воландом?
— Фриду, погубившую своего ребенка и горько раскаявшуюся!
Иешуа, по прозвищу Га-Ноцри, несет любовь ко всем людям, он их так и называет — даже своих врагов — «люди добрые» .
И не есть ли истина жизни по-булгаковски — «Любовь, Добро, Милосердие».
(1 votes, average: 5,00 out of 5)