Женские образы романа М. А. Шолохова «Тихий Дон»
Главные женские образы романа Михаила Шолохова «Тихий Дон» — это Наталья Мелехова и Аксинья Астахова. Обе они любят одного и того же казака, Григория Мелехова. Он же женат на Наталье, но любит Аксинью, а та, в свою очередь, замужем за другим казаком, Степаном Астаховым. Образуется очень традиционный любовный треугольник, важная составляющая сюжета романа. Но разрешается он очень трагически. К финалу романа умирают и Наталья и Аксинья. Что же привело двух почти во всем различных между собой женщин к печальному исходу? В самом общем виде
Конец каждой из героинь по-своему закономерен. Наталья — женщина нервная, рефлектирующая. Она трудолюбива, красива, добра, но несчастна. Наталья, только узнав о сватовстве Мелеховых, заявляет: «Люб мне Гришка, а больше ни за кого не пойду!.. Не нужны мне, батенька, другие… Не пойду, пущай и не сватают. А то хучь в Усть-Медведицкий монастырь везите…» Она — человек глубоко верующий, богобоязненный. И чтобы решиться сперва на попытку самоубийства, а потом на убийство не родившегося еще ребенка, она должна была переступить через столь важные для нее христианские заповеди. Только сильнейшее чувство «любви и ревность подвигли Наталью на такие поступки. Горе свое она переживает в себе, не выплескивая его наружу. Аксинья же с самого начала «решила отнять Гришку у счастливой, ни горя, ни радости любовной не видавшей Натальи Коршуновой… Одно лишь решила накрепко: Гришку отнять у всех, залить любовью» владеть им, как раньше», до женитьбы. Но в столкновении двух любящих Григория женщин победителей, как мы знаем, не будет.
Когда из-за измены мужа Наталья временно возвращается в родительский дом, то «ей все казалось, что Григорий вернется к ней, сердцем ждала, не вслушиваясь в трезвый нашепот разума;
исходила ночами в жгучей тоске, крушилась, растоптанная нежданной незаслуженной обидой». Аксинья, в отличие от Натальи, любит Григория не только сердцем, но и умом. Она готова бороться за любимого всеми доступными средствами. Аксинья активно стремится к своему счастью, делая при этом несчастной Наталью. Однако доброта свойственна ей в не меньшей степени, чем сопернице. После смерти Натальи именно Аксинья ухаживает за ее детьми, и они называют ее мамой. Натальяезадолгодо смерти склоняется к тому, чтобы вместе с детьми уйти в родительский дом, позволив Григорию уже открыто взять в свой курень Аксинью. Однако мать Григория, Ильинична, по авторскому определению, «мудрая и мужественная старуха», делать ей это категорически запрещает: «Смолоду и я так думала, — со вздохом сказала Ильинична. — Мой-то тоже был кобелем не из последних. Что я горюшка от него приняла, и сказать нельзя. Только уйтить от родного мужа нелегко, да и не к чему. Пораскинь умом — сама увидишь. Да и детишков от отца забирать, как это так? Нет, это ты зря гутаришь. И не думай об этом, не велю!» Тут «все, что так долго копилось у Натальи на сердце, вдруг прорвалось в судорожном припадке рыданий. Она со стоном сорвала с головы платок, упала лицом на сухую, неласковую землю и, прижимаясь к ней грудью, рыдала без слез». В исступлении Наталья посылает самые страшные проклятия на голову неверного мужа: «Господи, накажи его проклятого! Срази его там насмерть! Чтобы больше не жил он, не мучил меня!..» И обрекает себя на мучительную смерть, пытаясь избавиться от его ребенка. Ильинична собиралась с помощью Пантелея Прокофьевича «отговорить от неразумного поступка взбесившуюся с горя сноху», но не успела. Наталья именно «с горя взбесилась».
Аксинья уравновешеннее Натальи. Она тоже хлебнула немало горя, пережила смерть дочки. Однако воздержалась от резких, необдуманных поступков. Аксинье хочется, чтобы они с Григорием могли соединиться навсегда, избавиться от людских пересудов, зажить нормальной жизнью. Ей кажется, что эта мечта может сбыться после смерти Натальи. Аксинья нянчит Мелеховских детей, и те почти что признают в ней мать. Но Григорию так и не довелось спокойно пожить с ней. Почти сразу после возвращения из Красной Армии он вынужден бежать из родного хутора, поскольку опасается ареста за старые грехи — активное участие в Вешенском восстании. Аксинья тоскует без него, боится за его жизнь: «Видно, и ее, такую сильную, сломили страдания. Видно, солоно жилось ей эти месяцы…» Тем не менее Аксинья с готовностью откликается на предложение Григория бросить дом, детей (их Мелехов рассчитывает забрать позднее) и отправиться с ним на Кубань навстречу неизвестности: «Как бы ты думал?.. Сладко мне одной? Поеду, Гришенька, родненький мой! Пети пойду, поползу следом за тобой, а одна больше не останусь! Нету мне без тебя жизни Лучше убей, но не бросай опять!..» Она, разумеется, не подозревает, что в этот раз они с Григорием будут очень недолго, что ждет ее скорая и нелепая гибель. ^Григорий переживает смерть обеих женщин — Но переживает
. по-разному. Узнав, что на роковой шаг Наталью толкнул разговор с Аксиньей, рассказавшей его жене всю правду, Григорий «из горницы вышел постаревший и бледный; беззвучно шевеля синеватыми, дрожащими губами, сел к столу, долго ласкал детей, усадив их к себе на колени…» Он понимает, что виноват в смерти жены: «Григорий представил, как Наталья прощалась с ребятишками, как она их целовала и, быть может, крестила, и снова, как тогда, когда читал телеграмму о ее смерти, ощутил острую, колющую боль в сердце, глухой звон в ушах Как замечает автор: «Григорий страдал не только потому, что по-своему он любил Наталью и свыкся с ней за шесть лет, прожитых вместе, но и потому, что чувствовал себя виновным в ее смерти. Если бы при жизни Наталья осуществила свою угрозу — взяла детей и ушла жить к матери, если бы она умерла там, ожесточенная в ненависти к неверному мужу и непримирившаяся, Григорий, пожалуй, не с такой силой испытывал бы тяжесть утраты, и уж, наверное — раскаяние не терзало бы его столь яростно. Но со слов Ильиничны он знал, что Наталья простила ему все, что она любила его и вспоминала о нем до последней минуты. Это увеличивало его страдания, отягчало совесть немолкнущим укором, заставляло по-новому осмысливать прошлое и свое поведение в нем…» Григорий, который ранее относился к жене безразлично и даже неприязненно, потеплел к ней из-за детей: в нем проснулись отцовские чувства. Он готов был одно время жить с обеими женщинами, каждую из них любя по-своему, но после смерти жены на время почувствовал неприязнь к Аксинье «за то, что она выдала их отношения и тем самым толкнула Наталью на смерть».
Однако гибель Аксиньи вызывает у Григория еще более глубокие страдания. Он видел, как «кровь текла… из полуоткрытого рта Аксиньи, клокотала и булькала в горле. И Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено, что самое страшное, что только могло случиться в его жизни, — уже случилось…» Опять Мелехов невольно способствовал гибели близкой ему женщины, и на этот раз она умерла буквально у него на руках. С гибелью Аксиньи жизнь для Григория почти потеряла смысл. Хороня любимую, он думает; что «расстаются они ненадолго…».
В «Тихом Доне» вообще очень много смертей. Умирают почти все члены семейства Мелеховых, и ни один курень на хуторе Татарском не обошла смерть — Так действительно было в гражданскую войну, когда погибло очень много казаков. И гибель двух главных героинь в этом смысле закономерна. Смерть Натальи и смерть Аксиньи, по замыслу писателя, должны углубить одиноество Григория к финалу повествования, оставив его только с единственным уцелевшим сыном Мишаткой: «Как выжженная палами степь, черна стала жизнь Григория. Он лишился всего, что было дорого его сердцу — Все отняла у него, все порушила безжалостная смерть. Остались только дети» (Григорий еще не знает, что дочь Полюшка померла «от глотошной»). Обречены на гибель в шолоховском романе и сильная волевая Аксинья, и более слабая Наталья. Трагедия гражданской войны усиливает трагизм и любовной линии «Тихого Дона».
на губах: — Братцы, нет мне прощения!.. Зарубите, ради Бога… в Бога мать… Смерти… предайте!..» Говорит он почти теми же словами, что и казак Егор Жарков, получивший смертельную рану в первую мировую войну и умоляющий товарищей прекратить его мучения: «Братцы, предайте смерти! Братцы!.. Братцы… Что жвы гля-ди-те-е-е?.. Аха-ха-а-а-а-а!.. Братцы, предайте смерти!..» Мелехов, в отличие от Жаркова, у которого из разорванного живота вываливаются кишки, не ранен, но испытывает почти такие же мучения, что приходится убивать соотечественников, русских людей, казаков, мужиков, матросов… Даже убивая противника в честном бою, он испытывает порой нравственные муки. Что уж говорить об убийстве безоружных. Правда, мстя за Петра, Григорий и такое черное дело делает. Но чувство мести быстро проходит. И узнав, что в руки казаков попали убийцы Петра, Григорий спешит в родной хутор не затем, чтобы ускорить их гибель, а наоборот, чтобы спасти от смерти. Но он опоздал: в ходе самосуда Ивана Алексеевича убивает вдова Петра Дарья. Поистине, «что делается с людьми»!
Озверения, вызванного гражданской войной, Григорий не
приемлет. И в конечном счете оказывается чужим во всех враждующих станах. Он начинает сомневаться, ту ли правду ищет. Мелехов думает о красных: «Они воюют, чтобы им лучше жить, а мы за свою хорошую жизнь воевали… Одной правды нету в жизни. Видно, кто кого одолеет, тот того и сожрет… А я дурную правду искал. Душой болел, туда-сюда качался… В старину, слышно, Дон татары обижали, шли отнимать землю, неволить. Теперь — Русь. Нет! Не помирюсь я! Чужие они мне и всем-то казакам». Чувство общности испытывает он только с земляками казаками, особенно в пору Вешенского восстания. Мечтает о том, чтобы казаки были независимы и от большевиков и от «кадетов», но быстро понимает, что никакой «третьей силе» в борьбе красных и белых не остается места. В белоказачьей армии атамана Краснова Григорий Мелехов служит без воодушевления. Здесь он видит и грабеж, и насилия над пленными, и нежелание казаков воевать за пределами области Войска Донского, и сам разделяет их настроения. И так же без энтузиазма воюет Григорий с красными после соединения вешенских повстанцев с войсками генерала Деникина. Офицеры, задающие тон в Добровольческой армии, для него люди не просто чужие, но и враждебные. Недаром врагом становится и есаул Евгений Листницкий, которого Григорий за связь с Аксиньей избивает до полусмерти. Мелехов предчувствует поражение белых и не слишком печалится по этому поводу. По большому счету война ему уже надоела, а исход едва ли не безразличен. Хотя в дни отступления «временами у него рождалась смутная надежда на то, что опасность заставит распыленные, деморализованные и враждующие между собою силы белых объединиться, дать отпор и опрокинуть победоносно наступающие красные части». Григорий, «угнетаемый бездельем», хотел
(1 votes, average: 5,00 out of 5)