ЛИРИКА МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ (вариант 2)
Моим стихам,
как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
М. Цветаева
Стихи Цветаевой невозможно спутать ни
с чьими другими, настолько они самобытны,
мелодичны, искренни.
Необычайная обнаженность чувств в ее по-
эзии поражала современников. Валерий Брю-
сов писал, что от чтения стихов Цветаевой ему
бывает неловко — словно подсмотрел в замоч-
ную скважину. Если любовь — то сердце
рвется от боли, если радость — то —
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
И с юности — неизменное
то трагического.
Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман, и ах, на всем запрет!
— Так с милым детством я прощалась,
плача,
В пятнадцать лет.
Наивные, во многом незрелые, но с про-
блесками незаурядного таланта, ее стихи об-
ратили на себя внимание Волошина, Брюсо-
ва, Гумилева.
Мастерство растет стремительно. Уже
в 1913 году она пишет великолепное, проро-
ческое:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Поэзия, любовь, Россия — классический
набор тем для тогдашнего поэта. Но манера —
своеобразна, а стих все четче.
Начинается война. Среди шовинистическо-
го угара тех лет стихи Цветаевой полны траги-
ческой горечи и недоумения:
Чем прогневали тебя эти серые хаты, —
Господи! — и для чего стольким
простреливать грудь?
Поезд пошел, и завыли, и завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий путь…
— Нет, умереть! Никогда не родиться
бы лучше,
Чем этот жалобный, жалостный,
каторжный вой…
пишет она в 1916 году в стихотворении «Бе-
лое солнце и низкие, низкие тучи».
Никакие интересы страны, никакой пат-
риотизм не оправдывает этого массового го-
ря, этих бесконечных смертей.
Восторженная поклонница Блока, Цвета-
ева встретила революцию как нечто неиз-
бежное и по-своему необходимое. Но душа
ее разрывалась на части. На стороне белых
сражался страстно, безоглядно любимый
муж. От голода умер ее ребенок. Но парал-
лельно кипит жизнь, и в нем юные, талант-
ливые, те, кто восторженно пытаются пост-
роить новый, прекрасный мир. Она знако-
мится с ребятами из вахтанговской студии,
которые заражают ее своим энтузиазмом, пи-
шет несколько пылких романтических пьес
и большую поэму «Царь-девица», где про-
славляет в эпилоге красный мятеж против
царя и «сытых».
В 1922 году в Чехии объявляется муж, и
Цветаева уезжает к нему. Возможно, это
спасло ей жизнь. Но чувство трагической ото-
рванности от родной земли, от языка мучит
ее. И — осознание невозможного, гибельного
для русской культуры раскола. Она пишет
в 1925 году (с посвящением бесконечно дале-
кому Пастернаку):
Рас — стояние: версты, мили…
Нас рас — ставили, рас — садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
Рас — стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав
Вдохновений и сухожилий…
Не рассо@рили — рассори@ли,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали…
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж — ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!
Ну не может поэт полноценно творить,
если некому рядом прочитать и оценить его
стихи! Кто-то знающий непременно должен
восхититься, иначе ощущение пустоты и не-
нужности. С этим столкнулись многие писа-
тели-эмигранты — сколько их, уехав, не
написали ни одной стоящей строчки! Сколь-
ко бесконечно переписывали самих себя
ранних!
Цветаевой повезло. То ли потому, что Че-
хия оказалась близка ей по духу, то ли пото-
му, что в личной жизни все было на удивле-
ние хорошо — и муж жив, что уже как чудо,
да еще и сын родился. Писалось замечатель-
но. И на первых порах издавали охотно. За
три года вышло сразу несколько сборников.
Но в 1928 году судьба настигла ее и в Чехии.
До самой смерти в 1941 году ни одно произ-
ведение — а она написала их множество, и
стихи, и поэмы, и прозу, и драмы — не было
опубликовано. Ее симпатии к оставленной
стране, к краю, «всем краям наоборот! Ку-
да назад идти — вперед…» и попытка быть
искренней сыграли с ней злую шутку. Про-
паганда творчества Маяковского и сатири-
ческие нападки на местных «сытых», а так-
же активная работа всей ее семьи в Союзе
дружбы с Советским Союзом отпугнули от
нее эмигрантские журналы и газеты. Не пе-
чатали ничего.
Но впереди ждало худшее испытание.
Страна, которую. она успела полюбить, где ро-
дились ее дети, была захвачена фашистской
Германией. С болью и горечью она пишет в
«Стихах к Чехии», обращаясь к Богу:
Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь — выть. ,
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.
Снова приходится бежать — во Фран-
цию, из Франции. Так она возвращается в
Россию.
Ее мечта, наконец, сбылась — она с семьей
снова на родине. Мечта стоила ей мужа и до-
чери — они тут же были арестованы. Она
пытается писать — не получается, она раз-
бирает архив, переводит… О муже вестей
858
нет — она не сомневается, что его нет в жи-
вых. С началом войны эвакуируется из столь
любимой Москвы — работы нет, смысла
нет… В августе 1941 года она кончает само-
убийством.
Для русских женщин Цветаева — автор
в первую очередь множества проникновенных,
чисто женских стихов — о разлуке, измене,
одиночестве, размолвках — обо всех тонко-
стях любовных взаимоотношений. И подкупа-
ют их именно ее «обнаженность», ее глубочай-
шая искренность.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)