Проблема личности и тоталитарного государства в произведениях Андрея Платонова
Тему человека и тоталитарного государства, подавляющего в нем личность, можно назвать центральной в творчестве Андрея Платонова. Писатель выступал против объединения отдельных людей, индивидуальностей в безликие «массы», покорные режиму. Этот протест звучит во многих произведениях Платонова, ярких символичностью образов и своеобразием авторского языка.
Эта тема косвенно затронута в рассказе «Усомнившийся Макар», написанном Платоновым в 1929 году. В нем автор показывает зарождение бюрократизма — машины, стоящей над человеком
Услышав в дурдоме про статью Ленина о сидящих в учреждениях враждебных людях, Макар пошел туда бороться за «общебедняцкое дело». В результате он сам, как свежий человек из «низов», был принят в ряды чиновников. Так поиски истины закончились у Макара обретением теплого местечка, где уже совсем не хотелось думать о тех самых трудящихся, ради интересов которых он двинулся в путь…
История Макара Ганушкина — это рассказ о том, как «нормальный мужик» превращается в обезличенного служащего. Платонов пытается сказать тем самым, что государство, провозгласившее себя народным, создает государственную машину, которая на самом деле не защищает интересы людей, а стоит над ними. Платонов же видит такой выход: «Отпустить бы всех людей из учреждений на свободу, чтобы они наделали побольше съедобных, носильных и жилищных вещей, дабы никто не серчал от нужды и дабы они сами перестали поедать чужие мягкие вещи».
Интересное развитие этой темы мы видим в романе «Чевенгур». Это произведение об Октябрьской революции в центральных губерниях России, о людях, которые защищали революцию в гражданской войне, о «строителях страны», об их идеях, мыслях и переживаниях. Главный герой романа — Александр Дванов — отправляется в город Чевенгур, где образовался полный коммунизм. По дороге он встречается с бывшим командиром «полевых большевиков» Степаном Копенкиным, мечтающим о всеобщем равенстве и об освобождении от «живых врагов коммунизма» мертвого тела Розы Люксембург. Они вместе направляются в Чевенгур.
И вот они уже в «революционном заповеднике». Коммунизм установлен в Чевенгуре декретом Чепурного и его товарищей. Чевенгурцы живут беззаботно, они не трудятся — труд «способствует происхождению имущества, а имущество — угнетению». Одной лишь силой веры чевенгурцы стремятся приблизить реальный коммунизм. Пока же в городе царят лишь отдельные его признаки — абсолютное равенство, понимаемое скорее как одинаковость физическая, умственная и духовная, а также взаимное обожание товарищей.
Их руководители — Чепурной и его идеологический помощник Прокофий видят скорейшее приближение коммунизма в полном уничтожении «густой мелкой буржуазии», населявшей город. К буржуазии же причислялся всякий, кто не рвался «обнять товарища» и «затихнуть в счастье полного душевного коммунизма».
В «Чевенгуре» Платонов показывает, как изначально светлые помыслы, забота о всеобщем благе вырождаются в свою противоположность: деление людей на «наших» и «не наших» и травлю последних. Самоуправство идеологов — людей номер один в тоталитарном государстве — не имеет границ. Вот, к примеру, Прокофий, «имевший все сочинения Карла Маркса для личного употребления, формулировал всю революцию как хотел — в зависимости от настроения Клавдюши и объективной обстановки». И мы видим, к чему привело такое идеологическое руководство в Чевенгуре. Коммунары с уверенностью и воодушевлением борются с «буржуазным элементом»: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа». Товарищи уже все сделали для прихода коммунизма: гадов перебили, имущество, ведущее к неравенству и эксплуатации, уничтожили. Но так и не дождались они первого утра «нового века» — коммунизм не наступил…
Дальнейшие события романа показывают нам отношение автора к описьгааемому им построению «нового века». Чевенгур разрушается каким-то страшным вражеским отрядом. Роман заканчивается дорогой, открытостью в будущее, надеждой. Андрей Платонов зовет к такому строю бытия, где каждая личность друг от друга «не слишком далеко» и «не слишком близко». Своим гротескным произведением Платонов выступил против нивелирования личности. Одинаковость физическая, умственная и духовная невозможна. Такое равенство остановило бы всякое развитие, саму жизнь, говорит автор.
Тема, вынесенная в название сочинения, во всей полноте раскрывается Платоновым также в повести «Котлован», написанной в 1929-30 гг., или, как говорится в самой повести, в «светлый момент обобществления имущества». Главный герой «Котлована» Вощев, подобно Усомнившемуся Макару, задумался и засомневался в справедливости всего происходящего вокруг. А вокруг происходит вот что. Герои повести согласно директиве сверху безостановочно роют Яму. При этом Котлован даже не углубляется и не принимает тех форм, которые напомнили бы конфигурацию будущего фундамента. Он просто расползается по земле — сначала вчетверо, а затем — благодаря стараниям исполнителей, в шесть раз. Создается впечатление, что Котлован будет распространяться до бесконечности. Вот об этом и думает главный герой.
Задумавшийся «среди общего темпа труда» Вощев — фигура не только не нужная, но и вредоносная: он сомневается в «генеральной линии», ищет собственную дорогу к истине. Вощев описан Платоновым как народный философ-правдоискатель. В то же время он представитель первого поколения советской интеллигенции, призванной занять место уничтоженного старого культурного слоя. В «Котловане» показан также один чудом уцелевший интеллигент-инженер Прушевский, внутренне подготовивший себя к самоубийству и живший на строительстве «предсмертной, равнодушной жизнью». Оба эти героя не могут найти смысла в той работе, которую они вынуждены делать.
Девочка Настя, единственная радость и надежда землекопов, умирает. Глядя на умирающую Настю, Вощев думает: «Зачем… теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?» Платонов пытается понять, что движет людьми, продолжающими рыть яму, несмотря на то, что их мечта уже похоронена. Он пишет, что кто-то Один (или Несколько) вынул из человеческих сердец веру и узурпировал истину, наделав из нее массу кумачевых плакатов об ударном темпе и энтузиазме. Заменить «упраздненного Бога» должен был массовый психоз — поклонение вождю тоталитарного режима. Именно об этом повесть Платонова. Человек в поисках истины постоянно натыкается на слепую силу всеобщего психоза, на авторитарность.
Личность не может развиваться в тоталитарном государстве. Андрей Платонов всем своим творчеством пытался сказать, что государство не должно стоять над человеком, а людей нельзя стричь под одну гребенку. Иначе история остановится, а светлые мечты о коммунизме превратятся в свою противоположность. Так оно и произошло… Творческий путь самого писателя, программные произведения которого были опубликованы в нашей стране спустя более чем полвека после их написания, лишний раз доказывает, что в тоталитарном государстве нет места свободно мыслящему человеку.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)