Автор и его герои — принцип связи
Нет сомнений в том, что Тургенев знал до тонкостей психологию интеллигента, воспитанного в атмосфере романтико-философской настроенности. Еше до «Рудина» он изобразил смешные стороны этого типа в повести «Андрей Колосов», в рассказах «Татьяна Борисовна и ее племянник» и «Гамлет Щигровского уезда» («Записки охотника»). Но если там изображены заурядные личности, в «Рудине» — на более широком полотне — тот же жизненный тип дан в самом ярком его проявлении. Рудин представлен в романе как определенное историческое
Тургенев умел создавать портреты целого поколения в их наиболее характерных проявлениях. Вместе с тем он признавался много раз, что «никогда не мог творить из головы. Мне для того, чтобы вывести какое-нибудь вымышленное лицо, необходимо избрать себе живого человека, который служил бы мне как бы руководящею нитью». Но прототип служил Тургеневу лишь отправной точкой. Чем дальше, тем больше первоначальный образ вбирал в себя черты жизненного типа, сложившегося в определенных социально-исторических условиях, и становился целостным художественным созданием, которое одинаково далеко и от копии, и от карикатуры.
В образах «Рудина» современники Тургенева и исследователи его творчества находили черты многих реальных лиц. Тургенев не отрицал, что образ главного героя романа был связан с личностью Михаила Александровича Бакунина. В нем сказались также отдельные черты другого современника Тургенева, известного историка Т. Н. Грановского.
В Рудине много и глубоко личного, авторского. Тургенев писал С. Т. Аксакову в ответ на его отзыв о романе: «Мне приятно также и то, что вы не ищете в «Рудине» копии с какого-нибудь известного лица… Уж коли с кого списывать, так с себя начинать». А Герцен прямо объявил, что Рудин — это «Тургенев 2-й, наслушавшийся философского жаргона молодого Бакунина». Это лишнее свидетельство того, что образы тургеневского романа были портретами целого поколения. Например, в образах участников философского кружка Покорского органически соединились индивидуальные черты многих современников Тургенева.
Тургенев остро ощущал разрыв между высоким уровнем мысли передовой интеллигенции своего поколения и отсталостью России, требовавшей и коренных преобразований, и неутомимого труда. Сознанием необходимости полезной деятельности проникнуты суждения о том, что прежде всего нужно «пахать землю… и стараться как можно лучше ее пахать» (слова Лаврецкого из «Дворянского гнезда»). Позже, уже в пору развития капитализма в России, у Тургенева появляется герой, который основывает завод на справедливых, артельных началах (Соломин в романе «Новь»). Но герои тургеневских романов так и не преодолевают противоречия между мыслью и делом. Носитель высоких идей не становится в то же время деятелем практического склада.
В романах Тургенева мы не найдем разрешения всех вопросов и противоречий. Он считал, что главное дело художника — не учить, а понять жизнь и выразить ее в художественном творчестве. Но ведь уроки можно почерпнуть не только из готовых ответов, обнаруженная перед нами сложность жизни и ее противоречия побуждают к мысли и исканию собственных решений.
Самая современность, злободневность тургеневских романов, жизненность их типов всегда способствовали спорам вокруг них, резкой полемике, вплоть до настоящего времени.
Однако кое-что абсолютно достоверно: Тургенев никогда не грешил против логики созданного им характера, оставаясь верным художественной правде.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)