Первая встреча Гринева с Пугачевым. (Анализ II главы повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»)
Работая над «Историей Пугачевского бунта», А. С. Пушкин внимательно изучал свидетельства очевидцев, большой интерес у него вызывал облик Пугачева, о котором сохранилось множество воспоминаний.
С первым описанием внешности Пугачева мы знакомимся во второй главе. Попавший в буран Гринев натыкается то ли на волка, то ли на человека. Это сравнение с хищным зверем символично: появившийся герой — вожак разбойничьей стаи. Всего несколько слов, произнесенных незнакомцем, успокаивают Гринева, и он засыпает, «убаюканный пением бури и качкою
Сон, который видит герой, в иносказательной форме раскрывает дальнейшее развитие сюжета и свидетельствует о неизгладимом впечатлении, произведенном на Гринева вожатым. Героя поразило сочетание несочетаемого: «страшный мужик», наполнивший комнату мертвыми телами, «ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…»
Проснувшись и войдя на постоялый двор, Гринев сразу стал спрашивать о вожатом, и здесь мы знакомимся уже с более подробным портретом героя: «Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч В черной бороде его показывалась проседь; жи—вые большие глаза так и бегали. Лицо имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары». Подобное описание свидетельствует, что герой не так прост, как может показаться. Бегающие глаза, плутовское выражение лица и воровской разговор заставляют Гринева напряженно вглядываться в лицо незнакомца, но он остается неразгаданным как для него, так и для читателя.
Следующая встреча героев происходит в главе «Приступ». Сначала Пугачев предстает перед нами в роли военачальника. Он нарисован в гуще вооруженной толпы, его портрет дан как обобщенный образ предводителя: «Между ими на белом коне ехал человек в красном кафтане с обнаженной саблею в руке: это был сам Пугачев. Он остановился; его окружили, и, как видно, по его повелению, четыре человека отделились и во весь опор поскакали под самую крепость».
Атрибутика, которой окружает себя герой, свидетельствует о его желании соответствовать представлению народа о командире. И защитники крепости, и нападающие видят, что Пугачев — центр толпы, он управляет разыгрывающимися событиями. Пушечный залп из Белогорской крепости помогает еще более убедительно показать Пугачева в роли военачальника. Испугавшись картечи, «мятежники отхлынули в обе стороны и попятились. Предводитель их остался один впереди… Он махал саблею и, казалось, с жаром их уговаривал…» Мы не слышим слов героя, но его напряженная фигура и пластика говорят о воздействии, которое в данный момент он оказывает на своих подчиненных: «Крик и визг, умолкнувшие на минуту, тотчас возобновились…»
В третий раз описание героя дано во время казни. Одежда и поведение Пугачева свидетельствуют о том, какое представление о царе-батюшке сложилось у народа, перед нами оживает практически лубочная картинка, на фоне которой противоестественно выглядит пролитая настоящая кровь: «Пугачев сидел в креслах на крыльце комендантского дома. На нем был красивый казацкий кафтан, обшитый галунами. Высокая соболья шапка с золотыми кистями была надвинута на его сверкающие глаза». Во время вынесения смертных приговоров Пушкин намеренно не показал выражение лица и глаз Пугачева, он обрисовал лишь отрывистые жесты и резкие фразы: «Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком… «Вешать его!» — сказал Пугачев, не взглянув уже на меня».
В главе «Незваный гость» один за другим идут сразу три портрета Пугачева. Сначала попадья Акулина Памфиловна говорит о «ястребиных», хищнических глазах Пугачева, затем Гри неву предоставляется возможность самому разглядеть вожатого в его новом обличье. Попав на военный совет, Гринев внимательно смотрит на страшных знакомых: «…Пугачев и человек десять казацких старшин сидели в шапках и цветных рубашках, разгоряченные вином, с красными рожами и блистающими глазами…С любопытством стал я рассматривать сборище. Пугачев на первом месте сидел, облокотясь на стол и подпирая черную бороду своим широким кулаком. Черты лица его, правильные и довольно приятные, не изъявляли ничего свирепого» Двойственность лица, бросившаяся в глаза Гриневу на постоялом дворе, или же закрытость Пугачева, проявившаяся во время казни, исчезают, автор делает акцент на отсутствии свирепости в его облике.
Во время принятия важного решения Пугачев серьезен и спокоен, мы видим его в новой ипостаси. Автор любуется патриархальной простотой и искренностью отношений казаков, явно противопоставляя им в дальнейшем военный совет в Оренбурге.
В следующей картине герой слит со своими товарищами в едином душевном порыве, вызванном исполнением народной песни «Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, — все это потрясло меня каким-то пиитическим ужасом», — делится своими ощущениями Гринев.
Пугачев в этом описании выступает опять в новой роли. Его облик соотнесен с фольклорным образом разбойника, судьба героя зеркально отражается в исполняемой им песне. Однако уже через несколько минут перед нами оказывается другой человек: «Пугачев смотрел на меня пристально, изредка прищуривая левый глаз с удивительным выражением плутовства и насмешливости. Наконец он засмеялся, и с такой непритворной веселостью, что и я, глядя на него, стал смеяться, сам не зная чему».
Смех Пугачева моментально сближает его с Гриневым, он опять превращается в веселого вожатого, спасшего молодого офицера во время бурана в степи. Между героями возникает искренний разговор, Гринев отказывается признать в ловком бродяге своего государя и служить ему, а Пугачев, закрывая глаза на дерзкие слова пленника, разрешает ему уехать. Именно после этой встречи Гринев проникается к Пугачеву симпатией, переросшей затем в более глубокое и мучительное чувство: «Не могу изъяснить то, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме одного меня. Зачем не сказать истины? В эту минуту сильное сочувствие влекло меня к нему. Я пламенно желал его вырвать из среды злодеев, которыми он предводительствовал, и спасти его голову, пока еще было время».
Марина Цветаева в книге «Мой Пушкин» обратила внимание на «магическую внешность» Пугачева, «в которую сразу влюбился Пушкин. Чара — в его черных глазах и черной бороде, чара — в его усмешке, чара — в его опасной ласковости, чара — в его напускной важности…» Гринев очарован Пугачевым так же, как их общий создатель.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)